Вэйкенхерст

— Что они сделали с телом?

Она так удивилась, что едва не уронила чайник.

— Каким телом? — спросила она нервно.

— Того утопленника. Что они с ним сделали?

— Его похоронили на церковном кладбище, папа. Кажется, приход оплатил похороны.

— Да, но где именно? — резко спросил он.

Мод оплатила похороны Джубала из средств на хозяйство. И пошла проводить его в последний путь — в отличие от похорон маман, тут некому было сказать, что девочкам на похороны нельзя. Еще приехал Джубалов дальний родственник из Брендона. Мод заплатила ему две гинеи за то, чтобы он нашел Нелли, собаку Джубала, и забрал ее с собой. Кроме них Джубала пришли проводить только Клем и его младший брат Нед. Мод кивнула Неду в знак приветствия, а на Клема постаралась не обращать внимания. Был конец января. Почти ровно год назад она оступилась на дорожке возле церкви, а он ее удержал. Всего год.

Через неделю после похорон Мод попрощалась с Джубалом по-своему. Она прошла по мостику на болото, дошла до его хижины и подожгла ее.

Никаких слов прощания она не стала говорить — Джубалу бы они не понравились.

— Ерунда, — сказала Мод огромному пустому небу.

* * *

Отец так быстро шел на поправку, что доктор Грейсон разрешил ему читать полученные письма. Неизбежно зашла речь об осушении болот.

— Странно, что Дэвис еще не начал работы, — ворчливо заметил он.

— Почему же странно? — ответила Мод. Она заранее продумала, что сказать в этом случае. — Папа, ты же написал ему и все отменил, разве не помнишь?

— Я? О чем ты вообще говоришь?

— Я писала под твою диктовку. Ты дал ясные указания, они оба подтвердили их получение. Принести их письма?

Он раздраженно отмахнулся от ее предложения.

— Надо же, как странно! Совершенно этого не помню.

Через несколько дней он продиктовал ей письма с указанием мистеру Дэвису и мистеру Уиттекеру вернуться к работе. Мод послушно напечатала письма и обещала отправить, потом сожгла их у себя в комнате. Когда разговор об этом зайдет в следующий раз, она все свалит на плохую работу почты.

Решение было не то чтобы окончательным, но пока что болото в безопасности.

* * *

В середине мая ночью случилась сильная буря с грозой. Молния попала в один из вязов в аллее, и на следующее утро повсюду валялись обломки веток.

Сестра Лоусон сказала Мод, что пациент провел ночь очень плохо. Несмотря на это, отец настоял на том, чтобы встать и провести свой разрешенный час в одиночестве в кабинете — где он вскоре потерял сознание.

Айви услышала, как он упал, и они со Стирзом помогли ему подняться наверх. Сестра занялась пациентом, а Мод наблюдала за ними, стоя в дверях.

— Со мной все в порядке, — раздраженно говорил отец. — Просто голова закружилась, пустяки. Оставьте меня в покое!

Мод заметила чернильное пятно на большом пальце его правой руки. Что-то щелкнуло у нее в сознании, и внезапно она поняла, почему он с Рождества ничего не писал в своей записной книжке.

Она пошла вниз, сказав, что надо вызвать доктора, и обыскала письменный стол отца. Там все лежало на своих местах. Где бы он ни делал записи перед тем, как упасть, он успел все убрать.

Айви обнаружила его на ковре у окна, выходившего на церковь. Там Мод тоже ничего не нашла.

Ничего, кроме конторской книги наверху книжного стеллажа. Какая же я дура, сказала себе Мод, почему мне это раньше в голову не пришло?

На корешке книги было вытиснено слово «Счета», как и на всех остальных книгах на верхней полке стеллажа. Отец покупал их дюжинами и вел в них финансовый учет. Идеальный тайник — спрятан на виду и в безопасности от любопытных служанок, поскольку ни Дейзи, ни Айви читать не умели. Наверное, отец не думал, что Мод посмеет лезть в его дела. А может, считал, что ей не хватит воображения.

Первая запись в бухгалтерской книге была датирована 24 декабря 1912 года, за неделю до болезни отца. Начиналась она так: «Наконец я знаю правду. Все именно так, как я и боялся».

Вот почему он ничего не писал в записной книжке. Он просто начал новый дневник.

Глава 34

Из дневника Эдмунда Стерна. Том II

Канун Рождества 1912 года, 20:00

Наконец я знаю правду. Все именно так, как я и боялся.

Теперь я понимаю, что неслучайно все выяснил в канун Рождества. В этом жутком деле много адского, но я вижу в нем и руку Бога. Много лет назад Он пробудил во мне желание найти «Книгу Элис Пайетт». В июне Он заставил Хиббла «по ошибке» прислать мне «Житие святого Гутлафа». Теперь же Пайетт и «Житие» помогли мне обнаружить истину во всем ее неприкрытом ужасе.

Вот почему я начал новый дневник: потому что, хоть меня и терзают ужасы, которые мало кто из людей смог бы вынести, на меня также снисходит знание, доступное лишь немногим избранным. Мой долг — все записать. Я просто обязан изложить истину. Мои страдания не будут напрасными.

Сначала надо рассказать, как меня осенило.