Вэйкенхерст

Ночью после того, как стены очистили, Мод чувствовала, что старый дом дрожит, лишившись своей шубы из зарослей плюща. И сама она чувствовала себя неуютно и беззащитно. На следующее утро вместо мягкого зеленого света, который она так любила, Мод проснулась от непривычного ровного резкого света. Она вспомнила, сколько разных живых тварей жило в этом плюще. В детстве Мод казалось, что даже отец не сумеет от них избавиться. Она ошибалась.

Коул не знал, в чем причина распоряжений отца, но рассказал Мод, что за несколько дней до этого хозяин задавал ему много странных вопросов про растения. А еще одно растение на клумбе у французских окон в библиотеке он велел не трогать. Название растения ничего для Мод не значило — оно называлось соломонова печать.

* * *

За два дня до Нового года Дейзи пожаловалась, что по всему дому рассыпана соль.

— Соль? — удивилась Мод. — Как это?

Старая служанка поджала губы:

— А вот так, мисс Мод. Кучки соли повсюду. В дверях, в каминах, на подоконниках. И хозяин не разрешает их подмести. А в утренней столовой у окон масло. Да, мисс, растительное масло. Я этот запах где хочешь узнаю.

В этот же день Мод сидела за столом и печатала, как вдруг услышала звон бьющегося стекла. Она выглянула в коридор и встретилась взглядом с не менее удивленной кухаркой на другом конце коридора. И обе они одновременно заметили, что с бокового столика исчез стеклянный купол, под которым хранились старые друзья Мод — чучела летучих мышей.

Двери кабинета открылись, и появился отец. Он раздраженно глянул на Мод и поинтересовался:

— В чем дело?

— Я… я слышала шум, — растерянно ответила она.

— Возвращайся к работе, — сказал он. Кабинет у него за спиной был полон дыма, и Мод почувствовала едкий запах, как от паленого меха.

На следующее утро Мод услышала, как Дейзи рассказывает кухарке, что отец действительно разбил стеклянный купол и сжег чучела летучих мышей.

— Ужас во что он превратил каминную решетку, — пробурчала Дейзи. — Я целый час все отчищала. Это неправильно!

— Это с ним что-то неправильно, — отозвалась кухарка вполголоса.

Дейзи еле сдержала смех.

Мод тихо вернулась в библиотеку и села за стол. Сначала плющ, теперь летучие мыши. За пару дней он избавился от обоих хранителей ее детства.

Это с ним что-то неправильно, сказала кухарка.

Мод вдруг застыла на месте. Слова кухарки навели ее на мысль. Впервые с тех пор, как отец решил осушить болото, у нее появилась идея, как можно его остановить.

* * *

Ей понадобится помощь какого-то официального лица. Либо доктора Грейсона, либо мистера Бродстэрза.

Со священником будет сложно — после столкновения Мод с мисс Бродстэрз в ризнице отношения между двумя семьями охладели. Мод решила попробовать действовать через доктора и начать дело издалека. В случае если он не захочет помочь, она поступится своим самолюбием и обратится к священнику.

В конечном счете отец ей невольно помог, заявив, что ему нужны кое-какие книги в Или, он уедет на две ночи и вернется первого января. Утро было морозное и ясное, отец настоял на том, чтобы ехать в охотничьем экипаже и править самому, а не брать крытую карету. Уехал он после завтрака, укутанный в каракулевую шубу и дорожный плащ.

Как только отец уехал, весь дом вздохнул свободнее. Слуги радовались, потому что без него могли как следует отпраздновать Новый год. Мод тоже испытала облегчение — теперь она сможет спокойно вызвать доктора Грейсона и привести в действие свой план.

А еще она проверила дневник отца. К своему изумлению, она обнаружила, что больше он ничего не писал. С 23 декабря, когда он упомянул свою «ужасную мысль», он не написал ни слова. Последняя строчка была та самая, которую она прочла неделю назад: «Господи, надеюсь, я ошибаюсь». Единственное, что изменилось, — это две черные горизонтальные черты, которые отец провел пониже этой строчки.

Остаток страницы был пуст, как и вся остальная записная книжка. Понятно, какой вывод отсюда следовал. Больше у нее не будет доступа к его мыслям. Больше он писать не собирался.

С дневником было покончено.

Глава 32

Служанки шутили, что доктор Грейсон любит подойти к тебе так близко, что можно сосчитать волоски у него в ноздрях. Когда Мод была маленькая, он брал ее на колени и охватывал ладонями ее ягодицы.

После смерти маман Мод его избегала. Если они встречались, у нее перед глазами вставал образ маман, лежащей на тахте, и доктора, который стоит у нее между ногами, а его большие веснушчатые руки до запястий испачканы в крови. Мод знала, что на самом деле она этого не видела, но все равно очень четко представляла.

Когда доктор Грейсон сел рядом с ней на кушетке в гостиной, она постаралась об этом забыть, сосредоточившись на исходившем от него запахе нестираного твида и сигарного дыма.

— Ну что, дорогая, что тебя беспокоит? — улыбка у него была слегка вымученная. Был канун Нового года, и по небу видно было, что скоро начнется снегопад.

— Извините, я вас вызвала под ложным предлогом, — выпалила Мод. — Понимаете, это не я болею.

Он удивленно приподнял кустистые брови:

— Да неужели?