Веер (сборник)

— Нет, отчего же, вы мне совсем не помешали. Каждый может прийти сюда. — Филипп не стесняясь, разглядывал женщину. Его профессия отучила его от ненужного смущения. Женщина была не очень молода, и не очень красива. Её смуглое лицо уже прорезали ранние морщины, а овал стал несколько расплывчатым. Уголки губ опустились, отчего лицо приобретало скорбное выражение, а грудь не поражала своей упругостью. Волосы были тёмные, и собраны в тугой узел на затылке, что явно прибавляло ей лет. Вместе с тем, он не была стара. Ей, вероятно, было около тридцати. Но, не смотря на все недостатки, она произвела на него, по странной прихоти случая, благоприятное впечатление. «Вот ведь курьёз, — подумал он, — всю жизнь я поклонялся совершенной красоте, а теперь не могу оторвать взгляд он этой старой девы. — Он чуть не рассмеялся вслух. — Но она явно мне нравится. Почему? Видимо, потому, что уже стара… Не нужно со страхом ждать появления признаков увядания… они все на лицо… Всё уже случилось, и можно просто жить. Рожать детей, заниматься хозяйством… Нельзя изуродовать то, что уже уродливо…»

Он так долго и пристально смотрел, что женщина стала пунцовой от смущения. Наконец он очнулся, испугавшись, что она догадается, о чем он подумал.

— Простите, я задумался. Давно не был здесь, на родине. Не бойтесь меня, садитесь рядом. Вы ведь за чём-то пришли сюда? Как вас зовут? — Он дружелюбно смотрел на женщину, и она расслабилась.

— Луиза. Меня зовут Луиза.

— Прекрасное имя. Будем знакомы. Меня зовут Филипп. Я художник.

— Я знаю вас. Видела ваши картины. Вы очень талантливы! — Она прижала руки к груди.

Он снисходительно улыбнулся.

— Рад, что вам нравиться. Я приехал издалека, и могу показать вам много нового. Думаю, вам понравиться. А если вы захотите, можете взять что-нибудь на память… И всё-таки, если это не секрет, что вы здесь делали?

— Я искала свою кошку, она пропала вчера, и я пошла её искать… Матильда такая любопытная и доверчивая. Совсем ничего не боится. Мне показалось, что я услышала шум от этого места, и подумала, что это она. Вы не видели кошечку? Серенькая, пушистая…

Он хотел ответить, но тут из-за огромного валуна выскочил пушистый серый комок и бросился под ноги хозяйке.

— О! Матильда… Как ты меня напугала, глупое животное! — Луиза взяла кошку на руки и стала качать, как ребёнка, приговаривая ласковые слова.

Филипп с немым удивлением наблюдал за этой сценой. «Господи, сколько у неё нерастраченной нежности! — подумал он. — Не то что в этих самодовольных куклах, которые только и способны, что лелеять свою красоту! Она будет прекрасной женой и матерью». Луиза нравилась ему всё больше. Он задумался о семье и детях, наследниках его творчества, его состояния. Эта мысль окутала его сердце теплом и уютом, и ему стало чрезвычайно хорошо.

— Так как, Луиза, вы не против навестить меня? Я живу неподалёку. Вот и Матильда нашлась. Ей, вероятно, хочется молока…

— Ну, хорошо, — было очевидно, что Луиза не очень высокого мнения о себе, и предложение известного художника вызывает у неё недоумение, — если вы так хотите…

— Да, милая Луиза, я так хочу. Идёмте же. — Он встал, отряхнулся, и подал ей руку…

Дома он провёл гостью в зал, а портрет Розы и других девушек спрятал в шкаф — ему не хотелось, чтобы Луиза их видела. Он налил Матильде молока, а Луизе чаю, они побеседовали немного. Луиза жила в одном из соседних домов. Она переехала сюда недавно, после смерти дяди, у которого кроме Луизы не было родственников, и дом достался ей по наследству. На жизнь она зарабатывала, работая гувернанткой в богатой семье. Денег платили немного, но ей хватало — у неё не слишком большие потребности. Он повёл Луизу в мастерскую, и начал показывать свои работы. Она восхищалась, и это тоже нравилось ему. В последнее время его кое-кто критиковал, называя его работы банальными и заурядными. На прощание он поцеловал Луизу в руку, взяв обещание погулять на выходные с ним по окрестностям. Теперь он не хотел спешить.

Всё лето они встречались, он немного работал, каждый раз спрашивая мнение Луизы о той или иной работе, и неизменно получал превосходные отзывы. В конце лета он решил, что пора, и как-то раз, когда рисовал на обрыве, а она разложила рядом скатерть для пикника, они выпили вина, и он решился поцеловать её. Луиза не пыталась сопротивляться, губы её пахли апельсинами, и он почувствовал влечение.

— Луиза, дорогая, — сказал он, когда долгий поцелуй закончился, — я люблю вас. Я так люблю вас, что не мыслю без вас своего существования. Я хочу, чтобы вы стали моей женой… Вы согласны? Прошу, не молчите! Я не молод, но способен составить счастье женщины…

— О! Филипп! — Грудь Луизы вздымалась от волнения. — Это так неожиданно… Я просто не могу поверить, что вы… вы… выбрали меня… Господи… — Луиза заплакала.

Он взял её руки в свои, и начал покрывать поцелуями.

— Так это да или нет? Милая…

— Да… да… да… — Плечи Луизы сотрясались от рыданий.

— Так вы любите меня? Любите?

— Господи! Какой вы глупый! Я обожаю вас! Я люблю вас так, что даже дышать с вами одним воздухом для меня счастье!