Ведунья и богатырь

Спирька еще раз грязно выругался, с силой отпихнул чужую девку и протянул костистую руку за плачущей Весей, но наткнулся на широкую грудь Нечая. Тот сурово промолвил, надвигаясь грозой:

– Не балуй, братец.

– А-а-а… Явился, отродье змеиное!

– Змеем меня зовешь, а сам шипишь, как ползучий гад.

– Почто не в свой огород лезешь? – взъярился Спирька.

Захлебывался лаем очнувшийся от дремы Волчок, блеяли в загоне потревоженные овцы, обиженно фыркала уставшая лошадь, ждала воды и сенца.

Нечай неспешно рукава засучил и потер меж собой обмерзшие ладони, на голову возвышаясь над плотным, кривоногим Спирькой. Значительно молвил:

– Значит, как тын городить, поле орать, да снопы возить – тут все общее, а когда ты на весь двор гостью лаешь и жену до крови забиваешь прилюдно, я молчать должон? Не будет боле такого!

Хлопнула дверь жилой избы, донесся до ушей пронзительный детский крик и визгливый голос Задоры – жены старшего брата.

– Пришла ведунья из Ощипок? С обеда ждем!

Спирька под ноги себе плюнул и хрипло бросил в ответ:

– Пришла-то пришла, да я бы к малому не подпустил. Зубастая сучка! Я бы в шею прогнал.

Нечай коротко проследил, как Веся бочком скрылась в дому и поворотился к хмурой девице, поправлявшей на плече суму, сплетенную из мягкого лыка. Лицо скрыто под суконным башлыком, только темная прядка волос наружу торчит.

– Тебя к нам прислали мальчонка лечить? Я думал, бабушка Белояра сама придет…

– Бабушку вчера схоронили. Я теперь за нее, – послышался резкий ответ.

– Ну, ступай за мной в дом.

А про себя подумал Нечай:

«Лесовичкой наряжена, не поймешь – баба али девка, кажись, не старше меня, а глядит сторожко, словно в рукаве нож прячет. И откуда взялась в Ощипках такая чернявая, там издавна все русы и ясноглазы водились. Как же она со Спирькой-то совладала… Смела!»

На пороге он вспомнил ее недавнюю угрозу, хохотнул про себя. «Нашла, чем мужика испугать! Здорово буяна окоротила».

И вдруг остро кольнуло грудь лебяжье перышко, заныла душа. Ждет с утра дорога дальняя, а Нечай еще родичей не упредил, что уходит. Как-то Ставр воспримет известие…

В горнице стоял жар от печи, потрескивали березовые лучины, роняли искорки с поставца в колоду с водой, вкусно пахло ушицей и разваренной ржаной кашей. Веся уже успела одежу сменить, волосы под льняной плат собрала, склонилась в углу за ткацким станом, выглядывала оттуда испуганно – ни дать ни взять зайчиха под кустом от травли укрылась.

Зато важно прохаживался по избе старший в роду – Ставр Будимыч, косился на жену, что оплывшей квашней сидела на лавке, держа на руках беспокойного младшенького. Нечай сбросил с себя зипун, сел на лавку и принялся развязывать бечеву на онучах, желая скорее разуться.

– Чего застыли? Встречайте лекарку, коли надобно.

Задора тяжело поднялась с места и, вглядевшись в чужую фигуру у дверей, сухо промолвила:

– Меньшой у меня животом скорбный, ежели умеешь – подсоби. Да назовись сперва, как тебя звать-величать.

– Неладой в народе кличут, а первое имя только родичи ведают, – звонко отвечала девушка, распахивая полушубок.

Под ним она оказалась тонка и стройна, как молодая липка, даже от волос ее собранных косами в тугой узел цвета спелых желудей, шел свежий лиственный запах. Нечай глаза прикрыл, раздувая ноздри, а перышко на груди еще больнее кольнуло… Надо бы вынуть.

– Трудно к нам добиралась, поди… Садись вечерять, каша упрела, – проговорила Задора, выжидательно глянув на мужа. Лучше бы сам позвал гостью к столу.

– Добро! – наконец прогудел в медную бороду Ставр, запустив большие пальцы рук за веревочный пояс на просторной рубахе. – Только пусть сперва дело свое покажет.

Нелада шагнула на светлую часть избы, поклонилась печи и хозяевам, а после омыла руки в долбленой осиновой чурке и вытерлась рушником, что безмолвно подала угодливая Веся.

Нечай аж шею вытянул, слушая, как лекарка раскладывает на столе снадобья и тихо приказывает Задоре:

– Углей из печи достань и кипятка приготовь, траву запаривать буду. Малого распеленай и так мокрый давно… А чем ты его мазала, что пупок в красном? Чудно…

Баба испуганно вытаращила глаза, руку к сердце прижала, сразу во всем призналась:

– Котячьи муди на пороге резанули и кровь с приговором взяли – дитя от испугу править, вчера тетка Мошка подсказала.

– Вовсе нелепица, – усмехнулась Нелада, поглаживая теплый младенческий животик. – И зачем страсти такие зазря над котом сотворили? Жив хоть остался, болезный?

– Да что ему сделается… Удрал под амбар, оттуда орал полдня, – сердито сообщил Ставр, снимая шапку с крючка. Не понравилось, как вольно держала себя ведунья.

Решив, что бабы в избе теперь сами управятся, хозяин покряхтел у дверей для порядку и убрался в сени, может, пошел Спирьку искать или еще по какой нужде.

Нечай же притулился к стене, уложив натруженные руки на коленях, любопытно было поглядеть, как знахарка из Ощипок дальше будет дитя лечить. Еще заметил, как вошла Нелада в горницу, малец хныкать потише стал. А как скоро поплыли по избе густые запахи душицы и корней могущника, у самого веки стали смыкаться.