Ведун

Но это опять же мне на руку… в данный момент, так как не ко всем у меня претензии есть. После дела, если всё нормально закончится, сдам этих охранников со спокойной душой, не хватало нам еще без нормальных правителей остаться. Есть анклавы с полной анархией, так нам такого не надо, наслышан, что там творится.

Преодолев стену и попав на типа охраняемую территорию, дальше всё пошло еще легче. Правители наши любят комфорт и красоту. Поделенные между собой участки друг от друга на приличном расстоянии находятся, между ними парки ухоженные, хоть аллеями и изрезанные, но зарослей хватает. Спецом так сделано, чтобы друг за другом не подсматривали. Вот я по этим зарослям, снова задействовав «Покров», до нужного мне особняка и добрался, по дуге обогнув флигели, где преданные хозяевам люди обитают, ну и прислуга, куда же без нее.

«А вот теперь самое сложное начинается, — вышагнув из-за Грани уже в самом особняке, я замер прислушиваясь. — И где мне Тарноруцкого-старшего искать?»

Внутри особняк, конечно, шикарно выглядит, но как по мне, так излишне. Слишком вычурно: лепнина, позолота, статуи и статуэтки — фиг побегаешь ребенку, а вдруг снесешь ненароком. Да и не только ребенку, мне и самому пришлось внимательно по сторонам смотреть, чтобы какую вазу не уронить.

Не хотел других трогать, до того, как появятся доказательства вины, но выхода у меня не было, всего ничего осталось и рассвет начнется. К этому времени мне уже желательно убраться отсюда. Вот и придавил слугу, что в комнате под лестницей на второй этаж обитал. Тот не запирался, с перепугу нужную мне информацию сразу и выложил.

«Спи спокойно», — вышел я из его комнаты, без другого ведуна или целителя, на крайний случай, они его черта с два разбудят раньше полудня.

Максимально облегчив свой вес, чтобы не скрипнуть вдруг разболтавшейся доской паркета или ступеньки, направился на третий этаж. Впрочем, зря опасался, ковровое покрытие шаги глушило прилично и так, но… лучше поберечься. Людей никого не встретил, тишина и спокойствие в доме, без проблем поднялся на нужный этаж. Там сразу же направился к двери, слуга подробно маршрут описал.

«Если он в смерти деда и виноват, то совесть его явно не мучает», — вышагнув из-за Грани в комнате, увидел, как лежа на широкой двуспальной кровати на правом боку, тихонько сопя себе под нос, крепко спит старый, уже прилично так обрюзгший дед.

Сам спит, жена его давно уже умерла, а второй раз он жениться не спешил, таскал себе молодух, что и сами не против были к нему в кровать забраться. Теперь видимо на них у него уже сил не осталось.

Еще один повод моему деду завидовать, тот, несмотря на года, женским вниманием до последнего успешно пользовался.

Лежит Тарноруцкий Виталий Сергеевич очень для меня удобно, близко к краю кровати. Так что тихонько подошел к нему, наклонился, максимально близко приблизив руку к его шее. Вот так и замер, сосредоточившись. Кисть моей руки окутала золотистая пелена, которая тут же водопадом полилась на продолжающего спать Тарноруцкого, впитываясь в его тело.

За такие спецэффекты дед меня не раз гонял, так как эффект этот бесполезен в обычной жизни, простая иллюминация. Зато людям она нравилась, особенно детям. Обычно, когда людей лечишь, они ничего не видят, машет ведун над ними руками, да и всё, что делает — непонятно. Я же, вот такой иллюминацией показывал: золотистый цвет — диагностика, изумрудный — лечение. Был еще красноватый — но это чтобы особо буйных попугать и впечатлить, мол обнаружены серьезные проблемы.

Моя жива, проникнув в Тарнауцкого, помогла мне настроиться на него энергетически. Очень помогло то, что он спит, никакого сопротивления, легко вошел в резонанс с его энергией, полная синхронизация. Поводя руками, при этом не касаясь тела, поработал над шейным спинномозговым нервом. Вот и всё, дергаться он теперь не будет, ниже шеи он теперь практически парализован. Дышать может, хоть и с трудом, а вот шевелить руками-ногами — уже нет.

От этого моего действия он и проснулся: широко открыв глаза и еще шире — рот, с шумом втянул в себя воздух, которого ему резко стало не хватать. Ну и я с ним деликатничать прекратил: толкнул его, отчего он перекатился на спину, одной рукой ему рот прикрыл, пусть носом дышит, второй — за горло взялся, поработал над его связками. Теперь при всем желании, не то что кричать, даже просто громко разговаривать не сможет, только шептать.

Убрав руку с его рта, отчего он снова жадно втянул в себя воздух, я наклонился над ним и посмотрел в его до паники испуганные глаза.

— Узнаешь, Виталий Сергеевич?

Дернувшись пару раз и ничего не добившись, Тарноруцкий прекратил попытки пошевелиться, вместо этого впился, стараясь этого не показывать, своими испуганными глазами в мои.

— Кто ты и что тебе нужно? — прошептал он еле слышно.