Ведун

— Дед твой где, я спрашиваю?

— А-а, — дошел до него мой вопрос. — А вы кто, собственно, и зачем вам мой дед? — отошел он окончательно, сам вопросы задавать начал. — Может я вам могу помочь? Артефакты купить или продать? Консультация или изготовление под заказ?

— Ванька… — у меня просто слов не было, злостью горло сдавило.

Вот никогда раньше он таким разговорчивым не был. Видимо дед за него взялся, заставил эту речь выучить, то-то он ее как понаписанному шпарит, не давая в ответ слово вставить. Да и понятно становится, почему он тут сейчас сидит, а не в мастерской с артефактами возится, как раньше было. Но как же не вовремя, не хотелось мне с ним сейчас общаться и что-то доказывать.

Доказывать не пришлось.

— Что за шум? — в расположенную за прилавком дверь вошел Иван Андреевич.

Среднего роста, худощавый и в то же время крепкий на вид полностью седовласый дед. На здоровье пока не жалуется, но по внешнему виду ясно становится, что лет ему уже немало. Осанка уже не прямая, каким я его с момента знакомства помню, а уже чуть сгорбленный, но тут и возраст, и профессия свое дело сыграли.

Очень опытный артефактор, благодаря которому, можно так сказать, наш анклав и процветает, но которого кроме артефакторики больше ничего не интересует, потому и живет так скромно, по сравнению с некоторыми. Что полностью устраивает наших правителей, так как он не лезет в политику анклава, а мог бы, авторитета у него хватает. Ну и, Иван Андреевич чуть ли не единственный друг моего деда, с новыми людьми тот очень тяжело сходится… сходился. Да и вообще у моего деда характер тяжелый… был.

— Андреевич, — выдохнул я, злость на вдруг разговорившегося Ваньку разом прошла. — Что с дедом случилось? Почему помер?

— Хм? — Иван Андреевич склонил голову набок, чуть прищурив правый глаз, недоуменно уставился на меня.

Видимо обескуражил я его своим вопросом, немного, так как не того характера он, чтобы сильно обескураживаться. Но, прежде чем что-то отвечать, пытается понять, кто я такой и какого деда имею в виду.

«Черт! — дошло до меня. — У меня же внешность…Вот и пошутил над старым, теперь попробуй быстро докажи, что я — это я на самом деле».

И снова, доказывать не пришлось.

Не знаю, какими лабиринтами разума у Андреевича мысли бродили, пока он меня внимательно рассматривал, но вот у него прищуренный до этого глаз широко расширился, как и второй тоже. Теперь он уже удивленно-неверующе на меня смотрел.

— Сашка? — спросил он, да таким тоном, будто в здравости собственного рассудка сомневаться начал.

— Я, дядь Вань, — от облегчения, удивления — как узнал то? — глаза увлажнились, и в то же время смеяться хотелось, очень уж у его внука в этот момент вид потешный стал.

— Та-ак, — удивляться Андреевич резко перестал, взгляд, еще раз пробежавшись по мне, подозрительным стал. — А скажи-ка ты мне, что я тебе подарил, когда ты охотником стал и собирался в первый свой самостоятельный поиск?

— Сапоги, — ответил я без паузы.

Обычно он таким не занимался, но в тот раз обувь мне сделал. Во-первых, не знаю, что он с кожей и нитками делал, но должны были прослужить мне лет сто, по его словам. Во-вторых, очень удобно в них ногам было, это я ощутить и оценить успел. Хоть сутками напролет шагай, ни холодно в них, ни жарко, не потели и не прели ноги. По воде пройдешь, тоже ноги сухие, не пропускали они внутрь влагу.

— Только тю-тю, дядь Вань, ушли сапоги.

Вот о чем я действительно жалел, что и их не мог тогда в рюкзак убрать, прежде чем его спрятать. Но ведь прекрасно помню, что, обыскав меня, сапоги они с моего тела не стаскивали, и потом ушли, они на ногах уже у трупа оставались. Зато сам труп исчез. Если бы не исчез, уверен, сапоги бы меня целыми и невредимыми дождались.

— Та-ак, — снова протянул Андреевич, уже не столь подозрительно смотря на меня. — Ваня, — повернулся он к внуку, — иди, калитку закрой и замыкай дом, прием на сегодня заканчиваем.

— Понял. — Ванька тут же подорвался, продолжая удивленно смотреть на меня, из-за чего чуть кувырком и не полетел, споткнувшись обо что-то там за прилавком.

— Бестолочь! — напутствовал его дед. — Пошли, — махнул он мне рукой, указывая на дверь, из которой недавно вышел. — Посидим, поговорим, деда твоего помянем, ну и расскажешь, — снова с ног до головы окинул он меня взглядом, — где ты пропадал и почему сейчас так выглядишь.

* * *