Ведун

— Этих свои же сородичи продали. У них тоже между собой драки случаются, и мои рабы из рода, который потерпел поражение.

— Скажи Сигурд, если не секрет, конечно, а как у вас с жителями Норланда ведется торговля, и чем обмениваетесь?

Свеон хмыкнул и, немного поколебавшись, все же ответил:

— Это не секрет, Вадим, просто мы про это не любим говорить. В Южном Норланде у нас и норгов есть укрепленные торговые посты. Летом мы свозим туда товары, а зимой вендели и лапоны собирают сильные отряды воинов и подходят под стены наших факторий. Вот тогда и начинается торг. Вендели предлагают нам слитки меди и серебра, рабов и шкурки пушных зверьков, а мы с ними расплачиваемся вином, хмельным медом, тканями и продовольствием. Торжище открыто каждый день в течении месяца, а потом от случая к случаю, как товары появляются.

— А что насчет оружия?

— Нет-нет! — швед всплеснул руками. — На это есть давний запрет, которому уже четыре века. Нельзя венделям железное оружие и доспехи продавать, а не то худо будет. Они ведь злые, словно полярные волки, которых эти дикари часто приручают, а мы себе не враги.

— Понятно. А нельзя ли как-нибудь с вами на этот торг съездить?

— На это тоже запрет, Вадим. Мы не пускаем в Норланд никого, кроме своих.

— Мы, это кто?

— Потомственные торговцы, четыре семьи норгов и девять семей свеев.

— Ну, что же, благодарю за сведения, Сигурд. Удачи тебе в делах.

— Да не за что, витязь. Ступай с миром.

Завершив разговор с купцом, мы с Блажко развернулись в сторону Сигтуны, и отправились в наше временное жилище. На бесполезную беготню от городского центра в порт и обратно, я угробил четыре с лишним часа. Время перевалило уже за полдень, и солнечные лучи заходящего летнего светила падали на оживленные улицы шведского города. Кругом было много людей, как гражданских, так и военных. Где-то слышался смех и славянский говорок, там, наверняка, перед возвращением на Руян веселились варяги. Немного в стороне увидел знакомого витязя, десятника из сотни Доброги, который с тяжелым мешком за плечами входил в оружейную лавку. Наверняка, он пришел сдать добычу, которую не было смысла везти на родину. Дальше на перекрестке расположилась группа из нескольких вооруженных язычников Гутторма Тостерена, городской патруль. А рядом с ними, перед пустым подворьем стояли новгородские бородачи, скорее всего, купцы, подбирающие место для торгового форпоста.

Заметив земляков, Блажко опасливо покосился в их сторону и вжал голову в плечи. Но, видать, его кредиторов среди них не оказалось, и он, повеселев, радостно произнес:

— А все-таки хороший город Сигтуна. Да, Вадим Андреич?

— Да, хороший, — подтвердил я, с усмешкой посмотрев на Ставра, который хоть и был на вид взрослее и солиднее, тем не менее, соблюдая вежество, всегда обращался ко мне исключительно по имени и отчеству.

— Однако Аркона, наверное, получше будет, — Блажко вздохнул и добавил: — Скорее бы уже на Руян-остров.

— А ты куда-то торопишься? Сам же только что сказал, что Сигтуна хороший город.

— Но это ведь все равно чужбина. Опять же неопределенность жить не дает. Обитаем в чужом доме, который раньше принадлежал христианам. Еда непривычная, все рыба да лепешки, а я кашу с хлебом хочу. Бабы по-нашему не разговаривают. Мужики косятся. И вроде бы все неплохо, однако чувствую себя здесь, словно я гость, которого пока не выгоняют, но будут рады, если он поскорее уйдет.

— Есть такое, — согласился я купцом. — Мы свейским язычникам помогли, и теперь они опасаются, как бы варяги здесь навсегда не остались.

— А могли бы?

— Конечно. Силенок хватило бы. Вот только без поддержки местного населения долго здесь не удержаться.

На время Блажко притих, а затем спросил:

— Вадим Андреич, а зачем ты Норландом интересуешься?

— Не твоего ума дело, Ставр, — одернул я его.

— Не моего, так не моего, — купец ничуть не обиделся. — Скажи просто, что не доверяешь, и я все пойму, буду молчать и лишнего не сболтну.

— Придет время, и ты все узнаешь. Ну, а пока прими к сведению, что Норландское плоскогорье мне интересно, и если ты о нем узнаешь что-то, чего не знаю я, то за это будешь вознагражден.

— В этом я не сомневаюсь. — Снова молчание и новый вопрос: — Вадим Андреич, а можно еще спросить?

— Само собой.

— А где мы в Арконе будем жить? Ты-то ладно, я слышал, что тебя в тереме покойного купца Братилы Треска привечают. Но нас-то, кто за вами пошел, это не касается. Вот я интересуюсь, что и как.