Ведун

Вчера вечером ляхи получили подкрепление, почти две тысячи воинов, и сейчас у Владислава Пяста снова пятнадцать тысяч бойцов, столько же, сколько было в начале похода. Наверняка поляки знают, что войско язычников неподалеку, и готовы нас встретить. Однако они ожидают одних поморян, мобилизационные возможности которых не превышают двенадцати тысяч бойцов, и то если они очень сильно напрягутся и поставят в строй всех, кого только возможно, от мала до велика. А на деле против интервентов выходит не один венедский племенной союз, а все четыре. В лесах вокруг Пырыцы сами поморяне, сколько точно, даже Рагдай и волхв Лучеврат, который, помимо всего прочего, временно исполняет обязанности князя, не знают. Но тысяч семь пехоты и три-четыре сотни всадников у них будет. Здесь же варяги, три с половиной тысячи отличной бронированной пехоты, которая обучена драться любым строем и может выполнять сложные манёвры, поэтому она станет основной ударной силой предстоящего сражения. Неподалеку лютичи Прибыслава, больше трёх тысяч, половина пехота и половина конница. Ну и конечно же с нами знаменитые всадники Никлота, которых так боятся в Саксонии и других приграничных германских княжествах, полторы тысячи лихих наездников на быстрых конях. Плюс к этому почти восемьсот воинов сидит в окружённом городе.

Вот и получается, что если считать по клинкам, то против ляхов готова выйти армия, которая не уступит им по числу и сможет принять честный бой в чистом поле под стенами Пырыцы. Однако честный бой не для нас. Венедов после всех катаклизмов последних лет осталось не так уж много, и наказ Векомира, который он дал Мстиславу и другим князьям, прост и понятен: беречь людей. Поэтому сначала сражение хотели начать ночью. Но, подумав, князья решили, что это не лучший вариант, поскольку больше половины войска вчерашние охотники и пахари, которые в суматохе и неразберихе могут растеряться и выпустить ляхов на южную дорогу. А она хоть и перекрыта, воины там не самые лучшие и натиска кованой дружины не выдержат. В связи с этим решили биться днём. Но не ломить врага грудь в грудь, а сделать ставку на ярость бронированных варягов и две сотни витязей Святовида, которые должны с ходу проломиться к ставке Владислава Пяста и уничтожить командный центр врага. После чего большинство рядовых польских воинов и мелкие воеводы сами лапки поднимут, а кто проявит упорство, того разметаем конницей, засыплем стрелами и растопчем…

– Варяги, в строй! – раздался клич Мстислава.

Я готов, ремни затянуты, броня сидит словно влитая, оружие на месте. Рядом Немой в трофейных латах из Сигтунского похода с одноручным топором, заткнутым за пояс, круглым деревянным щитом, который обшит бронзовыми лентами, и дротиками в правой руке. Где нам встать, мы знаем и молча занимаем свои места среди витязей Святовида из первой храмовой сотни. Следом третья сотня, которая передала свою смену в Арконе парням Доброги. А за ними все остальные.

Закованные в железо воины колоннами покидают лес и выдвигаются к городу пырычан. Мерно топают по дороге сапоги, а вдали слышится пение звонких медных труб и грохот барабанов – это ляхи, заметив приближение венедов, готовятся к сражению. Кто-то из воинов говорит, что поляки небось уже от страха в штаны наклали, и эта незамысловатая шутка вызывает смешки и улыбки.

Вскоре мы вышли на широкое поле вблизи города. От Пырыца в сторону Польши идёт широкий грунтовый тракт. Мы – с одной стороны, а лагерь ляхов, сейчас похожий на муравейник, перед которым выстраиваются вражеские полки, с другой. У противника небольшое преимущество: мы находимся немного в низине, а они на возвышенности. Но наши полки, состоящие в основном из лесных охотников, которыми руководит Прибыслав, находятся у них в тылу, и они наверняка их заметили, поэтому должны опасаться удара с двух сторон.

Варяги замирают. Левый фланг прикрыт городскими стенами, откуда нам машут руками, мол, рады вам, браточки, не кинули нас, и мы вас не подведём, сейчас ворота заваленные откроем и выйдем вам в подмогу. В нашем тылу длинным прямоугольником становятся ополченцы, которые после прорыва к шатру Пяста должны заткнуть брешь в общем построении. А с правого фланга конные воины Никлота, практически сплошь копьеносцы и метатели дротиков, наподобие испанских джинетов.

Всё! Можно начинать битву. Ляхи же до сих пор не построили вторую линию обороны, только-только из нескольких разношёрстных отрядов сформировав первую.

Я оборачиваюсь в сторону Мстислава. Он на отличном вороном жеребце, подарке Никлота, гарцует позади. Князь поднимает правую руку, и в центре первой сотни витязей Святовида разворачивается большое кумачовое полотнище, в центре которого шитый золотом образ многоликого божества. Остроконечный верх древка увенчан длинными разноцветными кисточками, каждая из которых обозначает одну из великих побед славян над врагами.

– Станица с нами!!! – разносится над полем громкий голос командира первой храмовой сотни Люта Валигора.