Ведомые Духом

В толпе, кружившей по рынку, Дуглас заметил людей, похожих на морийцев. Он услышал родной язык, однако не успел разглядеть, кто на нем разговаривал. Палящее солнце обжигало обнаженные тела пленников. Во рту все пересохло от невыносимой жары, жажду невозможно было утолить малыми глотками теплой воды. К обеду Дуглас перестал обращать внимание на покупателей, толпившихся вокруг столбов в поисках работников, и зевак, обсуждавших новые поставки. Его голова бессильно упала на грудь.

Лишь когда солнце стало клониться к закату, пленников повели домой. Дуглас не сразу заметил, что всех рудокопов, кроме Харима, погнали в противоположную сторону. Он устало брел по вымощенной каменной дороге, опустив глаза и обожженное лицо. Ночь два пленника провели в той же темной камере. Им принесли свежей воды и горячей похлебки. На следующее утро их никто не побеспокоил. Один из охранников оставил у двери поднос с кувшином воды и свежими ржаными лепешками.

Дуглас мучительно вертелся в своем углу. Все тело ныло, кожа покраснела от солнечных ожогов. Спросонья он заметил, что сосед-рудокоп давно поднялся и уже подкрепился принесенной едой. Парень пытался достать до окна, чтобы выглянуть наружу.

— Куда повели остальных? — медленно произнес Дуглас. Он решился все-таки поговорить с сородичем, хотя язык Рудных гор был ему еще малоизвестен.

— Ты, все-таки, закончил играть в молчанку, — усмехнулся Харим. Он как раз зацепился рукой за решетку окна. Рудокопу осталось лишь подтянуться, чтобы оглядеться через маленькое отверстие, соединявшее пленников с остальным миром. Однако он оставил эти попытки, спрыгнул вниз и подошел к Дугласу.

— Я рудокоп, но вырос я в Мории. В горах никогда не бывал. Ваш язык знаю плохо, но думаю, мы поймем друг друга, — с ошибками, но довольно внятно выговорил Дуглас. Он подвинул к себе поднос и приступил к завтраку. — Расскажи мне о себе, как ты сюда попал, что с нами будет дальше, если ты знаешь?

— Я знаю немногое, — Харим уселся рядом с Дугласом. — На озере я уже бывал. Год назад на наше поселение у южных отрогов Рудных гор стала нападать шайка степняков. Они увозили с собой женщин и детей. Мы просили защиты у номов, наш старейшина говорил с хранителями гор. Они приказали уходить в глубокие шахты. Но наши сельчане занимаются земледелием. Мы выращиваем пшеницу, рожь — что нам делать в горах без плодородной земли?! Мы собрали отряд. С оружием мы управляемся славно, но четыре десятка пеших воинов не выдержали атаки сотни степняков на быстрых скакунах. Многих порубили топорами и мечами, однако часть отряда степняков обошла нас и вступила в поселок. Они потоптали поля, подожгли дома. А вечером того же дня опять напали на деревню, мужчин перерубили, оставшихся в живых забрали в плен. Не знаю теперь, что с отцом и матерью сталось. Они были моей единственной семьей. Свою заводить рано мне еще было — борода не отросла. Степняки привезли меня и других пленников на торг. Держали в таком же подвале с месяц. Давно уж страдают наши приграничные поселки от набегов охотников. Поэтому и уходим мы жить в подземные города, никого не подпускаем к своим домам. Гаруны посылают рудокопов трудиться в мрачные шахты Пелесских гор. Но горы эти не имеют души, не живут в них более номы, потому тщетны поиски цветных металлов и драгоценных камней. Хозяева этих гор давно скрылись глубоко под землю, прочь от чужих глаз, забрав с собой свои сокровища.

— Что такое меда? — спросил Дуглас, когда рудокоп закончил свою историю.

— Меда дается каждому ребенку при рождении. На ней номы отображают ремесло человека, к которому у него заложены способности. Обычно это занятие отца. Но браки у нас часто заключаются среди людей одного дела, поэтому чему всю жизнь служили родители, то уготовано их детям. Меда изготавливается из очень прочного металла. Её нельзя переплавить, разрубить, она украшает тело и душу своего владельца. Гаруны научились снимать эту драгоценность с рук нашего народа. А без меды ты не являешься другом номов, тебе нечего искать в Рудных горах. Я принадлежал к земледельческому полю, ремеслу. На меде был вытеснен спелый колос, у кузнецов же огонь, горняков — кирка, охотников — стрела, советников — цепь. Ты из последнего поля. Твоя меда изукрашена переплетающимися узорами. У каждого на меде свой рисунок. Подарок номов нельзя потерять, меда крепко держится на запястье. Но если ты её не уберег, старейшины говорят, что на то была воля номов, и тебя изгоняют из поселка.

— Как же ты вернешься домой, если у тебя её сняли?

— Я не смогу вернуться в горы и плодородные отроги, где колосится золотая рожь. Мой дом разрушен, там меня никто не ждет. Но я поселюсь у подножия гор, где в хижинах ютятся отверженные богами. Так я все равно буду ближе к родной стороне, — мрачно ответил Харим. — Только об этом и остались мои мечты, хотя вряд ли им суждено сбыться.

— Если ты хочешь, я могу отдать тебе свою меду, — предложил Дуглас. Он попытался снять холодный браслет, но у него ничего не получилось.