Ведомые Духом

Небо заволокли хмурые тучи, и сумерки темным одеялом окутали «Великолепный». На носу корабля царил полный мрак. Фонарь, горевший возле камбуза, погас, и Пакр насылал тысячу проклятий Ал-Гаруна на свою голову за то, что вовремя не добавил масла. Теперь же ему приходилось пробираться на ощупь через всю носовую палубу. Наконец, гарун остановился перед нужной дверью, зашел в свои покои и поспешил к ещё горевшему очагу, чтобы зажечь светильник. Не забыв запереть свое жилище, Пакр остановился возле невысокой ниши у входа, занавешенной ковром, за которым оказалась маленькая дверца. Он достал из-под рубахи ключ, висевший на крепкой ленте возле груди, и открыл замок.

— Выходи. Можешь перекусить и налить себе воды.

Из темноты на тусклый дрожащий свет лампы выступила высокая худощавая фигура. Девушка была одета в черное платье, закрывавшее все тело и руки. Её длинные черные волосы были заколоты сзади и плавно спадали на спину. У неё были правильные черты лица и большие темные глаза. Заглянув в кастрюли Пакра, она только поморщилась.

— У меня пропал аппетит. Но от чая я не откажусь.

Пакр посмотрел на свою пленницу и молча направился к очагу, чтобы подогреть воду и заварить травы. Девушка с высоко поднятой головой опустилась на табурет, стоявший посреди комнаты.

— Как погода снаружи? Когда уже закончится моё пребывание в тесном чулане? — она говорила громко и спокойно. — По-моему, ты забыл все условия нашего договора, Пакр. А нарушить слово Ал-Гаруна — смертельный грех. Ты будешь гореть в огненной яме до скончания царства Ал-Мира, если я ещё хоть день просижу в этой темнице! — в конце концов, она сорвалась на крик.

— Двина, я не хочу оказаться на том свете завтра же. Я предупредил, что Коман запретил тебе выходить на палубу и общаться с морийцами. А ты в первый же день попыталась поговорить с этой девчонкой. Если он узнает, мне не поздоровится. Он приказал запереть тебя в чулане ещё в Тагре…

— Неужели Коман для тебя важнее Ал-Гаруна?! А именно им ты мне клялся, его великим именем! И что? Где твои обещания?

— Я помню, ты мне очень помогла там, в Межгорье, и я обещал помочь тебе, но пока это невозможно. — Пакр протянул девушке горячую чашку. — К тому же не забывай, я твой хозяин, — его голос немного дрожал, — ты — моя рабыня. Я заплатил за тебя большие деньги…

— Я уже давно вернула тебе все твои деньги, и заработала в десять раз больше!

— Да, ты хорошо танцуешь, ты можешь заставить любого мужчину отдать тебе все свое богатство. Но это ты заставила меня устроиться на этот корабль, поэтому сама и разбирайся с Команом.

— Я не предполагала, что он будет сам себе готовить, и ты не сможешь его накормить моей стряпней. Но это не повод оставлять меня без света и свежего воздуха! Коман знает, что я твоя собственность, и не может на меня претендовать. К тому же он только помощник…

— О, по некоторым вопросам его слово выше голоса Мината. Конечно, Коман сразу положил на тебя глаз. Сколько монет он мне предлагал за тебя! Я мог бы совсем не работать десять лет, но я отказывал. Я был верен тебе, но ты сама виновата во всем! — Пакр говорил медленным тихим голосом.

— Как только мы прибудем в Горест, я помогу тебе избавиться от него! Когда же закончится это плавание?!

— Надвигается гроза. Завтра мы пристаем к берегу. Коман организовал караван, который должен забрать весь груз с корабля и доставить его на Озеро. Так не придется платить пошлины в Мидгаре. Также он сплавит морийцев. Девушка-тайя будет на Озере в большой цене, а на рудокопов сейчас спрос.

— Коман хочет продать их?

— Ну, конечно, для этого он и взял их на борт, — Пакр замолчал и внимательно посмотрел на девушку. — Двина, я думаю, я был тебе хорошим хозяином и выполнял свое обещание. За все время я ни разу не причинил тебе вреда, не посягнул ни на что. Ты помогла накопить мне деньжат, но ведь именно ты упросила меня плыть на «Великолепном» в Горест.

Глаза девушки расширились от удивления, она не ожидала такого разговора:

— К чему ты клонишь?

— Я был хорошим хозяином, ты была хорошей рабыней. Нам пора расстаться.

— Ты все-таки продал меня этой свинье! — она вскочила на ноги и накинулась с кулаками на гаруна.

— Ты знаешь мою слабость — я игрок. Последнее время мне не очень везло в камни, я задолжал кучу монет. — Он закрывался от её ударов локтями.

— Ты не можешь так со мной поступить, Пакр! — Девушка внезапно утихомирилась и отошла к столам, на которых была разбросана грязная посуда. Она повернулась к нему спиной. — Расскажи мне все. Что ты хочешь делать?

— Я задолжал Абуту. Но если, я продам тебя ему, завтра же ты окажешься рабыней Комана. Притом я не хочу продешевить. Поэтому я поговорю с людьми Комана, которые придут из-за гор с караваном.

— Нет, ты просто боишься меня, поэтому не хочешь оставлять на корабле, — она подошла к коку. — Ты боишься, что я отомщу тебе и отравлю тебя. — Двина засмеялась, бросив в лицо гаруна порошок, который прятала в руке за спиной.

Пакр побелел. Он схватился за горло и начал кашлять: