Ведомые Духом

В двенадцать лет меня стали готовить к отъезду в Лемах. Отец хотел, чтобы я служил в разведывательных войсках. Однако тяга к морю не удержала меня дома. Я сбежал в четырнадцать, устроился юнгой на большом корабле. Капитан полюбил меня как сына и обучал морскому делу. Он был из Навии и ввозил товары в Морию из Аватара. Десять лет я плавал на его судне, но однажды на нас напали гаруны в Южном море: они потопили каравеллу, забрали весь ценный груз, а команду продали в рабство. Мне удалось сбежать из плена в Мидгаре — тогда в порту завязалась потасовка, взбунтовались новопривезенные с юга черные рабы. Они разрубали топорами кандалы, поджигали корабли и ремонтные мастерские. Мория поддерживает с Ал-Мира мирные торговые отношения, и я тогда нашел спасение на морийском корабле, который прибыл в порт из Алмаага, уже после того как удалось подавить восстание. Гаруны не трогают алмаагские корабли, особенно военные, сопровождающие груз для государя. Для таких судов там прием как для самого Ал-Гаруна. Капитан выслушал мой рассказ о захвате в море гарунами и не поверил ни одному слову. Он согласился доставить меня в Морию, но посоветовал не болтать о пиратах в Южном море, так как отношения с гарунами были на пределе, но о войне с Ал-Мира пока не могло быть и речи, на это у государя не хватало сил и денег, особенно в то время, когда в Амане вспыхнули новые беспорядки. Это было типичное мнение алмаагцев, которые всегда руководствовались интересами всей страны, не заботясь о судьбах её отдельных граждан.

Я сошел на берег в Навии. Капитан доверял мне, и я знал, где спрятано его богатство, накопленное за долгие годы странствий. Я купил новый корабль, нанял команду и занялся торговлей. Мы плавали в Эрлинию за роскошными тканями и сосудами, которые в Аватаре степняки продавали втридорога. Корабль был торговый, и на борту нельзя было устанавливать катапульты, абордажные крюки. Но очень скоро нам пришлось на всех парусах уходить от гарунских пиратов. Тогда я вооружил свою команду и оснастил судно в Соренеле, эрлинском порту. В следующий раз мы уже дали бой гарунским преследователям, и сами нажились их богатствами. Матросы мои были людьми верными и отважными. Я щедро их одаривал, а они мне платили за это преданностью. Вот тогда и пошла молва об Одноглазом пирате. Я носил на левом глазу темную повязку, так как его поранили в плену, но после черноморские маги исцелили меня, а прозвище осталось.

В Южном море гарунские военные галеры устроили настоящую охоту за нашим парусником. Но Море было благосклонно к своим детям. Мне всегда удавалось провести корабль мимо охранных постов. Торговля с Эрлинией позволила скопить большое состояние, хотя люди считали, что именно пиратством я добыл золото. Я продавал товары в Горесте, Бастаре, Аллиине и Алмааге. В портах я проводил мало времени, последние пять лет прошли в основном в плавании, в море, где опъяняет тишина, ветер и свобода.

Гаруны продолжали выслеживать мой добротный корабль, а я топил их галеры и моряков, пожелавших стать на моем пути. Когда в море сходятся два капитана, схватка идет не на жизнь, а на смерть. У меня не было другого выхода, и я знал, что скоро и меня ждет такая участь — сгинуть в морских пучинах. Мы всегда приносили богатые дары Морю, но и оно изменчиво и может отвернуться от тех, кто устраивает бойню в его просторах. Год назад сам морийский государь назвал меня пиратом под влиянием настойчивых требований послов Ал-Гаруна. Мой корабль ушел на восток, и я возил товары из Эрлинии и Черноморья в Аватар, забыв о родине.

В Эрлинии в портовых городах-государствах у меня было много друзей. Как-то раз в Лавале я прогуливался в торговом районе, присматривая товар. Мой старый приятель купец Антеус показал мне тогда молодого черноморца, наследного царевича. Он брел в окружении слуг меж лавок и остановился возле продавца старинных книг. Царевич был ещё очень юн, но его властный голос разносился по всей торговой площади, заставляя слуг мгновенно повиноваться. Антеус сказал, что царевич приехал в Лаваль участвовать в ежегодном соревновании в беге. Младший сын царя Релия остановился в доме жреца, знакомого Антеуса. Он скрывал свое имя и изъявил желание участвовать в турнире наравне со всеми. Купец предположил, что скорее всего Веллинг даже не подозревал, чем занимается юный наследник, оправленный в Эрлинию для изучения искусств. На следующий день я наблюдал, как стартовала толпа молодых бегунов, восславляя Гисса, бога войны. Черноморский царевич, как и все, был одет в короткую тунику и легкие сандалии. Участники должны были пробежать пять лиг до соседнего маленького городка, находящегося во владениях Лаваля. Там их встречала толпа зевак. Я не дождался окончания соревнования, но после узнал от Антеуса, что царевич пришел первым. Он был награжден лавровым венцом и десятью золотыми монетами, которые бросил в толпу зрителей.