Ведомости Бульквариуса 2

– Ого, как сурово, – я сглотнул ставшую горькой цифровую слюну и присел на притащенную тележку. – Не поверишь, но еще недавно многие то же самое говорили обо мне. Да что другие – я сам так считал. Я был бесперспективным…

– Ух! – Дуль-Мирл с уважением покачал головой. – Ничего себе! Я такое длинное слово даже произнести не сумею. И пытаться не стану – уже чувствую, как заплетается язык и сводит губы, а ведь я даже еще не начал! Все было настолько плохо?

– Очень, – кивнул я. – Я жил без цели. Но взял себя в руки и, выбрав верный путь, пошел по нему, твердо решив не сворачивать. И пока я продолжаю шагать!

– Вот это да! Мне бы так! Но ты, наверное, парень городской, да? А я деревенщина. Или, как они любят говорить, для чего-то растягивая это слово и морща при этом лицо: прови-и-инци-и-ия… Иногда добавляют «глухая». А у нас там глухих особо и нет – разве что горшечник Пуо-Трул, но в хорошие дни и он может услыхать хорошую шутку и весело посмеяться!

– Расскажешь свою историю?

– С удовольствием! Вот это да! До этого никто не хотел услышать историю Дуль-Мирла! Ведь я никто! Спасибо тебе!

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с подмастерьем фургонщика Дуль-Мирлом!

Текущий уровень доброжелательности с подмастерьем Дуль-Мирл: +2.

– Рассказывай, – поощрил я, усаживаясь поудобней. – Рассказывай.

Искренне рад, что парень очень молод и в буквальном смысле слова зелен. Будь он убеленным сединами стариком – история наверняка затянулась бы на часы.

Но на кой черт мне его история? Я пришел сюда совсем не для этого!

– Прежде чем начну плакаться, – для чего тебе эта тележка? Бросовая штука, сделанная одним из наших подмастерий. Она слишком тяжела, ось коротковата, ручки толстоваты, да и кривовата она, как не крути. Потому и выброшена.

– Хочу ее починить. Поставить колесо.

– Колесо на ось насадить? Это я умею. Сделать, пока рассказываю?

– Буду благодарен! – я хотел добавить «и даже заплачу», но вспомнил, что решил не тратить ни медяка на эту попытку и прикусил язык. Кивающий Дуль-Мирл не заметил моего замешательства, широким жестом указав на разбросанные вокруг колеса:

– Выбирай. Я бы сам, но еще не разбираюсь толком. А вот и моя история, чужеземец Бульк…

Пока я рыскал в поисках колеса, распугивая ленивых улиток и еще более ленивых ящериц нукку, Дуль-Мирл рассказывал. И история его оказалась до того банальной, что мне не то что зубы – даже челюсти как от оскомины свело.

Многодетная крестьянская семья. Крепкие сыновья и дочери-погодки. Все любят работать на земле, умело ее возделывая. Все переженились и повыходили замуж. Нарожали детишек, тем самым укрепив семейный клан.

Все, кроме непутевого младшенького. Ну, как всегда. Баловали, баловали и добаловались. Вырос младший никудышным, избалованным, ленивым. Ну, как ленивым – пахать дно Дуль-Мирл не хотел. Папаша долго терпеть не стал и, невзирая на слезы матери, вышиб непутевого из отчего дома. Давай, Дуль! Ищи себе занятие по душе! И пока не станешь кем-то умелым и достойным – домой не возвращайся! Нет у тебя до тех пор дома!

С собой несколько медяков и справная одежда – с этой стартовой базой Дуль-Мирл оказался в городке Приглубье, прибыв сюда с дальним грузовым обозом. Он перепробовал десяток работ, но нигде ничему толком не научился и нигде не задержался.

И вот он здесь – поставлен разбирать старое ненужное барахло на составные части. Оплата никакая – три медяка в неделю плюс ежедневная трехразовая кормежка и место для сна под крышей одного из сараев. Причем взявший его в работу мастер сразу предупредил, что в ближайший год обучения можно не ждать. Чему сам научится – тому научится и не более того. Такие вот дела. Но все лучше, чем ничего, не так ли, Бульк?

– Плохая у тебя жизнь, – не стал я кривить душой и нажал на рукояти поставленной на оба колеса тележки. – Хм… неплохо…

– Спасибо, что выслушал, Бульк!

– Дам тебе совет: уходи отсюда.

– Эх! Куда? Я же парень без модного слова!

– Да брось. Ты ведь не дурак. А в боевом плане что умеешь, Дуль-Мирл?

– Я? Я же крестьянин. Ну… когда ехал с обозом, пришлось отбиваться от хищных медуз и стаи мелких гребехроков. Один из охранников наспех научил меня держать щит и гарпун. Но я не воин. Даже близко к воинскому сословию не стою.

– Угу… а считать умеешь?

– Конечно! И читать! У нас в семье с этим строго. Иначе как на рынке торговать будешь?

– Будешь работать на меня?

– Ты сейчас сказал или мне послышалось…

– Дуль-Мирл, я, чужеземец Бульк, предлагаю тебе постоянную работу. Оплата в первое время – пять медных монет в день. А еще четырехразовое питание и достойный ночлег.

– Ух ты! Ух ты! Но… а что делать надо? Если что нехорошее, то уж не обессудь, но я ахилот светлый, верующий… пусть непутевый чуток, но…

– Таскать вот эту тележку, – перебил я его. – Дважды, а то и трижды в день. От Ракушьего Мелководья к рынку Приглубья. Знаешь, где Мелководье?