Ведьмы и враг (ЛП)

Конюшня была огромной, построенной из цельного дуба, со стеклами в высоких окнах. Селин испытывала противоречивые чувства. Одновременно она испытывала радость и была несчастна. Она знала, что должна быть на высоте, оценивая быстро меняющуюся ситуацию и быть готовой защитить Рошель или, возможно, Мэддокса, в зависимости от того, как все будет развиваться дальше. И все же, на этот раз, ее мысли были не о финальном моменте их поисков.

По дороге в конюшню Селин предавалась жалости к себе, заново оплакивая погибшего отца и злясь на отсутствие справедливости, долгое время, царившее в этой провинции. А потом… сначала Антон проявил удивительную доброту к ней, потом поцеловал ее, и она позволила себе раствориться в нем, в тепле и удовольствии от его прикосновений. И когда он отстранился от нее, она была растеряна и обижена.

Мгновение спустя, несмотря на то, что Селин чувствовала себя разбитой из-за навалившихся разом многих событий, она поняла, почему Антон отстранился от нее. Сейчас она жалела, что не может поговорить с ним. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что его будет мучить чувство вины. По правде говоря, Селин все еще было больно думать о том, что он отдалился от нее, но здесь, на вражеской территории, им обоим нужно было сохранять самообладание. Потеряться друг друга было опасно, а они не имели права так рисковать.

Даже с расстояния в квартал взгляд Антона скользил вверх и вниз по большой, ухоженной конюшне. Широкие входные двери были открыты.

— Этот город, — медленно произнес он, — выглядит довольно процветающим.

— Ты имеешь в виду город под моим управлением? — поинтересовался Дамек.

Антон ничего не сказал, и тогда Дамек признался:

— Мэр — хороший друг отца, старый друг, и я решил, что пока здесь можно обойтись более гуманными методами.

Антон спешился:

— Входные двери открыты, так что, скорее всего, внутри кто-то дежурит. Я проверю, есть ли там лошади.

Не дожидаясь, пока ее пригласят, Селин сошла с Соболя. Дамек и капитан Коче наблюдали, как она присоединилась к Антону.

— Постарайся на этот раз быть немного быстрее, — сухо сказал Дамек.

Антон направился к конюшне, Селин — за ним. По дороге они не разговаривали, и Селин смирилась с тем, что с дальнейшими разговорами, о себе или друг о друге, придется подождать.

Одинокий фонарь, висевший прямо перед широкими дверями конюшни, давал немного света. На стенах висели различные принадлежности и упряжь, а перед самым входом стояли два фургона.

Селин и Антон прошли мимо двух пустых стойл. Наконец принц остановился перед третьим. Дверь его была открыта, и Селин, заглянув внутрь, увидела юношу лет шестнадцати, спящего на матрасе на полу. Он даже не пошевелился. Если его работа заключалась в том, чтобы охранять лошадей от воров, то от него было мало толку.

Антон приложил палец к губам и жестом показал Селин идти вперед. Они тихо двинулись дальше, заглядывая в каждое стойло, но не нашли ни чалого жеребца, ни белой кобылы в передней части конюшни. Дойдя до прочной несущей стены с дверным проемом, они прошли в заднюю половину здания. Единственным освещением здесь был лунный свет, проникающий через верхние окна, да отсвет фонаря позади них.

Пройдя четыре пустых стойла Селин заглянула в пятое. Там стояла прекрасная белая кобыла со стройными ногами и шелковистой гривой.

— Антон.

Заглянув внутрь, он подошел к соседнему стойлу:

— Большой чалый скакун.

Они нашли лошадей. Это означало, что предположения Хита с самого начала были верны. Мэддокс и Рошель находились где-то поблизости… где-то рядом.

Со стороны входной двери в конюшню послышалось движение, и молодой мужской голос позвал:

— Хэлло? Есть там кто-нибудь?

Антон нахмурился. В конце ряда стойл была закрытая дверь.

— Через заднюю дверь, — беззвучно произнес он одними губами.

Селин молча пошла за ним. Дойдя до двери, Антон попытался повернуть щеколду, дверь не поддалась.

— Она заперта, — прошептал он. — И я бы предпочел пока никого не предупреждать о нашем присутствии здесь.

Развернувшись, Антон прижался плечом к двери и уже собирался попытаться выломать ее, когда дверь рывком открылась. Антон каким-то чудом удержался на ногах, успев в последнюю минуту отшатнуться назад. За дверью стоял капитан Мэддокс. На лице солдата было написано потрясение, в руке он сжимал меч. Не раздумывая Мэддокс быстро нанес удар, попав Антону в лицо кулаком, сжимавшим рукоять. Селин невольно ахнула и отскочила в сторону. Антон упал на пол, умудрившись перекатиться почти вплотную к ней, одновременно выхватывая свой меч и не обращая внимания на кровь, стекавшую из разбитой губы на подбородок.

Селин смотрела мимо Мэддокса. За его спиной находилась маленькая комната со столом, на котором стоял фонарь с мерцающей свечой. У стола стояла Рошель, прижимая руку ко рту.

Мэддокс взревел и бросился на Антона. Он был намного крупнее, но в последнюю секунду Антон отступил в сторону, и Мэддокс проскочил мимо того места, где стоял принц. Одновременно с этим капитан опустил меч и чуть не задел Селин. Она лишь почувствовала, как над ухом просвистел воздух, когда лезвие ухнуло вниз.