Ведьмоспас

— Может, Мурзиком? — гнул свое Миша.

— Тогда в другой раз сам лечи!

— И вылечу! Жабья печень — и все дела…

— Или Барсиком… или Васькой, — милиционер бросил косой взгляд на череп. — Во, придумал!

— Угу. И тараканьи подбородки. Шарлатан…

Миша оставил переругивающихся эльфов и вернулся к монстру.

— Нарекаю тебя Йориком! — торжественно возгласил молодой человек.

Череп плюхнулся на задние лапы, поднял к небу пустые глазницы.

— Йорик, Йорик. Бедный… Ух ты! Классика! Уговорил, буду Йориком. Эй вы, с луками! Меня зовут Йорик!

Эльфы перестали ругаться.

— И что ты собираешься с ним делать? — поинтересовался Геремор, неодобрительно глядя на милиционера. — Ты учти, это оно сейчас такое доброе, а как на лапу наступишь…

— А ты не наступай, — оборвал его череп. — И вообще, не «оно», а Йорик!

— Как ты здесь-то очутился? — спросил Олло.

— Не поверишь, — ответил Йорик, переходя на таинственный шепот. — Я за вами следил. По-взаправдышному. Крался как индеец за скальпом мамонта. Между прочим, вы в деревне шалили, а я слюни глотал, но все равно себя не выдал. Вот какая выдержка. Возьмете меня с собой?

— Возьмем, — сказал Миша. — Одним психом больше, одним меньше… Пойдемте лучше, поищем лазейки в заборе.

Забор внушал уважение. Между идеально пригнанными досками невозможно было вставить даже лезвие ножа.

О том чтобы продраться без инструментов через колючую проволоку нечего было и думать. Кроме того, она могла оказаться под током, а проверять, так ли это, совершенно не хотелось.

Они сделали круг и вернулись к воротам. Две массивные створки закрывали полнеба. На фоне ворот маленькая калиточка в правой створке казалась входом в мышиную нору.

— Похоже, путь один, — мрачно проговорил Миша.

Прежде чем эльфы успели вымолвить хоть слово, милиционер размахнулся и изо всех сил ударил кулаком в калитку.

Ворота отозвались вибрирующим рокотом, похожим на звук контрабаса на самой низкой ноте. Мрачно лязгнули гигантские петли. Зашлась консервным дребезжанием болтавшаяся на двух шурупах облезлая вывеска с надписью «Тимофеевская психиатрическая больница…». Через мгновенье все эти звуки потонули в яростном собачьем лае.

Олло окаменел от ужаса. Геремор закатил глаза и повертел пальцем у виска. Йорик лязгнул зубами.

— Кто? — донесся со двора сердитый голос. Человек изо всех сил старался перекричать псов. — Чего надо?!

Миша молчал. До него вдруг дошло, что он не на службе и бодрая фраза «Откройте — милиция!» в данной ситуации — не лучший способ завязать разговор.

— Кто? — повторил голос. Вслед за этим послышался хруст гравия — человек направился к воротам.

Миша передернул плечами, чувствуя, что свалял дурака. Он представления не имел о том, сколько во дворе похитителей, вооружены ли они, где прячут Наташу. Кроме того, если бандиты знают его в лицо (наверняка знают, ведь следили же!), то спасательная операция может закончиться в ближайшие несколько минут, так толком и не начавшись.

Конечно, если рассуждать здраво, «Тимофеевская психиатрическая больница…» могла оказаться именно тем, что написано на вывеске. Но и такой поворот событий не сулил ничего хорошего. Вломитесь в «желтый дом» в средневековом прикиде — и сразу поймете, о чем речь.

Шаги приближались. Олло закусил губу. Геремор откинул крышку Боекомплекта и вполголоса произнес заклинание.

Над Мишиной головой на миг появилось зеленое облачко, и молодой человек вдруг почувствовал себя очень странно. Собственное лицо показалось ему налепленной на череп пластилиновой маской, которой он может придать какой угодно вид простым усилием воли. И самое главное — собеседник увидит именно то, что захочет показать ему Миша. Милиционер обернулся, чтобы поблагодарить эльфа, но увидел лишь две невесть откуда взявшиеся осинки, а между ними — большую хрустальную вазу, из-под которой выглядывали кошачьи лапы.

Лязгнуло железо, в калитке открылось смотровое окошко размером с конверт. Из окошка на Мишу глянул рубиново-красный глаз.

— Дедуля, че надо? — пробасил хозяин глаза.

— Ды бабка у меня заболела, — проблеял милиционер козлиным голоском. — Самогону обожралась, теперь бузит как блоха аппендицитная. Скачет по избе на метелке и сковородкой машет. Хоть из дому беги! Вы уж заберите ее, милые люди, полечите.

Миша замолчал, отчаянно надеясь, что околесица, которую он нес, похожа на симптомы хоть какой-нибудь болезни. На минуту воцарилось молчание: видимо человек с той стороны забора пытался переварить услышанное. Наконец красноглазый собеседник подал голос:

— Ты че, старый, охренел? Че ты сюда приперся-то?

— Как — че? — Миша всплеснул руками. — За медицинской помощью! Вы больница или чего?

— А, ну да… больница, — пробормотал незнакомец. Казалось, он не слишком хорошо помнил, в каком именно заведении служит.

— Вот что, дед, — снова донеслось из-за забора, — ты того, завтра старуху свою приводи. На сегодня это… талончики кончились. Вот!

Окошко захлопнулось.

— Талончики у него кончились, — проворчал Миша, когда они двинулись в обратный путь. — Ничего, скоро поглядим на вашу богадельню изнутри…