Ведьмочка в дебрях *nix или программистка поневоле

Минкус, посмеиваясь в усы, в предвкушении феерического развлечения велел выкатить две бочки самой ядрёной водки, а служанки быстро принесли простой деревенской еды на закуску.

Стараясь как можно быстрее опорожнить свою бочку и слопать побольше сытной снеди, гномы, громогласно обсуждая последние сплетни столицы, рвались к финишной черте. Только вот они забыли, сколько уже раз такие соревнования оканчивались серьёзными неприятностями и для участников, и для тех, кому выпала несчастливая доля оказаться не в том месте не в то время.

Минкус сразу просёк, что дело плохо, когда на две соперничающие лаборатории осталась только одна последняя дубовая бочка с водкой. Бородатые пропойцы опорожнили погреба хозяина таверны, не побрезговав даже самым дешёвым пойлом низкого качества. Когда на кону стоит честь, этот народ за ценой не постоит. Братья, выпятив бочкообразную грудь колесом, с одинаково покрасневшими носами и посоловевшими голубыми блёклыми глазками, бросали друг на друга кровожадные взгляды.

– Парни, что это вы тут за безобразие затеяли? – трактирщик ухватил молодого человека за куртку, но тот вырвался, оставив верхнюю одежду у него в руках, и ринулся разнимать братьев.

Борбурах проорал в полную глотку:

– А тебя, сопляк, никто и не спрашивает! – и стал отламывать тяжёлую ножку от дубового стола. – Имей совесть, Траен, ты победил на Фестивале, дай нам хоть тут реванш взять!

– Валик, не вмешивайся, это наше личное с этим тупым ослом дело! – зло буркнул начальник Ладдорской Механической Мастерской, неприветливо зыркнув на подчинённого и отламывая от другого предмета обстановки такую же массивную деталь.

– Вы же так друг друга покалечите по пьяни, а то и переубиваете, а у нас Королевский Заказ сроком далеко не на один год! Немедленно прекратите свару! Наливайте всем из неё. Не хватит водки, в погребах ещё полно пива или, на худой конец, вина.

Когда Борбурах поднял свою импровизированную дубину и, утробно рыча, попёр на профессора, Валик ринулся тому под ноги и, попытался оттолкнуть. Напрасные старания: это было так же осуществимо, как руками остановить мчащийся на всех парах гружёный булыжником самосвал. Один взмах могучей волосатой руки, и программист тряпичной куклой отлетел к стене. Его с такой силой впечатало в каменную кладку, что в глазах потемнело. Молодой человек долго тряс гудящей головой, пытаясь прийти в себя хоть немного.

Минкус, воровато оглядываясь, шустро втащил пострадавшего за барную стойку.

– Я прекрасно понимаю, почему ты так поступил, но к советам старших полагается прислушиваться, хотя бы иногда. Это тебе ещё повезло, что ты себе голову не раскроил и не сломал ничего!

– Ощущения такие, словно я с автобусом столкнулся! – проворчал Валик, тщетно пытаясь сесть.

Минкус осторожно усадил пострадавшего на его собственную куртку и облокотил на стенку барной стойки, заговорённой на совесть от практически любых трактирных и прочих неприятностей.

– Сидим тут, пока они не угомонятся. Выпили они сегодня изрядно даже по гномьим меркам. Пока буян не выйдет, попадать в их поле зрения чревато, как минимум, серьёзными увечьями. Как бы тебе не было любопытно, носа отсюда не высовывай. Если с тобой что-нибудь случится в трактире, я за мою шкуру и ломаного медяка не дам. Заиметь во врагах, как минимум, половину преподавателей и студентов, не считая твоей ведьмочки, – удовольствие весьма сомнительное. Что в таком случае сделает со мной Король Лех, даже подумать страшно…

Вскоре из зала доносился только треск ломаемого дерева, звон разбивающейся посуды и треск разрываемой в бешенстве ткани.

– Всемогущие боги, судя по звукам, они все впали в состояние берсерков! Ради бога, Валик, сиди тише, чем мышь за печкой, иначе не сносить нам голов!

Шум яростной драки доносился ещё долго, заставляя трактирщика вздрагивать и посматривать на невольного компаньона глазами, полными страха и боли. Гномы разбушевались не на шутку. Даже будучи трезвыми, представители этой расы добрым нравом и выдержанностью никогда не отличались. Когда же в их кровь попадало слишком много горячительного, разрушения могли быть фатальными.

Когда душераздирающие вопли и звуки потасовки сменил дружный храп, уже светало. Минкус боязливо выглянул из-за барной стойки и прослезился. В общей зале не осталось ни единого целого предмета обстановки или мебели. Металлическая посуда была покорёжена и разбито всё, что только можно. Стены украшали брызги крови и ошмётки еды. На окнах сиротливо белели лохмотья, ещё вчера бывшие гардинами из узорчатого эльфийского полотна. Виновники погрома мерно храпели там, где их настиг сон. Барная стойка оказалась единственным уцелевшим островком в океане хаоса и разрухи.