Ведьмино логово

Старый лексикограф не выразил ни малейшего удивления по поводу того факта, что Рэмпол был знаком с сестрой таинственного Старберта, за что американец был ему благодарен. А сам, в свою очередь, не стал задавать никаких вопросов о странных вещах, услышанных им в тот вечер. Он откинулся в кресле, приятно разогретый вином, и слушал своего собеседника. Рэмпол не взялся бы выступать в роли знатока по поводу совместимости разных напитков, однако был слегка ошарашен, видя, как Фелл наливает в бокалы вино после портера, а потом, в конце обеда, завершает все это пивом. Тем не менее он мужественно поддерживал компанию, выпивая каждый налитый ему бокал.

– Что касается этого напитка, – разглагольствовал доктор так, что его голос гулко разносился по всему вагону, – что касается этого пойла, послушайте только, что сказал Эльвисмал: «Элем зовется он средь людей, но боги зовут его пивом». Вот так-то!

Красный от выпитого вина, он все говорил и говорил, раскачиваясь на своем стуле, роняя пепел от сигары на галстук, то и дело принимаясь смеяться. Только после того, как официант начал ходить возле их столика, почтительно покашливая, удалось его уговорить уйти из ресторана. Громко ворча, опираясь на две палки, доктор Фелл с трудом двинулся из ресторана, сопровождаемый Рэмполом. Дойдя до своего вагона, они уселись друг против друга в уголке пустого купе. Фонарь в купе почти не давал света, там было даже темнее, чем снаружи за окном. Доктор Фелл, сгорбившись бесформенной массой в своем уголке, был похож – на фоне линялой обивки сиденья и висевших над его головой еле различимых фотографий – то ли на лешего, то ли на домового. Он хранил молчание, тоже, вероятно, почувствовав нереальность царившей вокруг атмосферы. Прохладный северный ветер становился все свежее, на небе взошла луна. Там, вдали, куда не достигал летящий перестук колес, лежали древние, густо заросшие усталые холмы, а деревья были похожи на похоронные букеты. Молчание в конце концов нарушил Рэмпол. Он не мог больше сдерживать свое любопытство. Поезд с лязгом остановился у платформы какой-то деревушки. Было совсем тихо, если не считать протяжных вздохов паровоза.

– Не могли бы вы мне объяснить, сэр, – начал американец, – что имел в виду мистер Пейн под словами «просидеть целый час в Ведьмином Логове»? Что все это означает?

Доктор Фелл, очнувшись от забытья, казался испуганным. Он наклонился к собеседнику, так что лунный свет блеснул на стеклах его пенсне. В наступившей тишине слышались тяжелые вздохи паровоза, похожие на то, как дышит загнанная лошадь, и тонкий металлический звон – за окном жужжали комары. Что-то звякнуло, и поезд дернулся. Качнулся и замигал фонарь.

– А? Что? Господи, я ведь думал, что вы знакомы с Дороти Старберт, мой мальчик. Мне не хотелось расспрашивать.

«Ага, это, очевидно, сестра. Спокойно, нужно действовать осторожно».

– Я только сегодня с ней познакомился, – сказал Рэм-пол. – Почти ничего о ней не знаю.

– Так, значит, вам ничего не известно о Чаттерхэмской тюрьме?

– Решительно ничего.

Доктор поцокал языком:

– Значит, вы узнали все это только сейчас, от Пейна. Он принял вас за старого знакомого… Видите ли, сейчас в Чаттерхэме тюрьмы уже нет. Здание не используется по своему назначению с тысяча восемьсот тридцать седьмого года, теперь оно постепенно разрушается.

Мимо них с грохотом проехала багажная тележка. В темноте на мгновение вспыхнул какой-то фонарь, и Рэм-пол успел разглядеть, что на лице доктора Фелла появилось странное выражение.

– А вы знаете, почему ее перестали использовать? – спросил он. – Из-за холеры. Да-да, конечно, из-за холеры. Впрочем, была и еще одна причина. Говорят, что эта другая причина была гораздо серьезнее.

Рэмпол достал сигарету и закурил. В тот момент он не мог бы проанализировать свои чувства, однако было ясно, что все его существо находится в состоянии крайнего напряжения, он испытывал нечто вроде удушья; позже ему казалось, что у него что-то случилось с легкими. В темном купе он глубоко вдохнул свежий влажный воздух.

– Всякая тюрьма, – продолжал доктор Фелл, – а в особенности тюрьмы того времени – ужасное место. А эта к тому же была построена вокруг Ведьмина Логова.

– Ведьмина Логова?

– Это место, где в старину вешали ведьм и колдуний. Да и обычных преступников, естественно, вешали там же. Кха-кха! – Доктор Фелл долго и звучно откашливался. – А про ведьм и колдуний я говорю потому, что именно это обстоятельство производило наибольшее впечатление на народные умы…

Линкольншир – болотистая страна. В древности Линкольн называли Ллин-дун, что означает «город на болоте»; римляне превратили его в Линдум-Колони. Чаттерхэм находится на некотором расстоянии от Линкольна. Но ведь Линкольн теперь современный город, а вот мы – нет. У нас богатые почвы, топи и болота, много болотной птицы и густые туманы; здесь людям чудится всякое, в особенности на закате. А?