Ведьмина звезда, кн. 1: Последний из Лейрингов

Из тьмы послышался какой-то отчаянный звук – то ли вздох, то ли вскрик. Что-то тяжелое ударило в груду шерсти, она содрогнулась, совсем рядом с ухом Хагира захрипела пасть. А под руку ему попала деревянная рукоять с чем-то тяжелым на конце. Еще не поняв, что это такое, он схватил брошенную секиру и привстал, опираясь коленом о груду живой шерсти.

Всплеск огня осветил зверя. Хагир мельком увидел, что они с волком лежат на ступеньках высокого сиденья, на какие сажают мертвецов в богатых курганах. Морда и грудь волка были залиты кровью, и Хагир отчетливо видел каждый зуб, каждую шерстинку. Из пасти текла кровь, густыми вязкими ручейками ползла по шерсти. При свете Хагира поразили размеры врага – тот походил скорее на медведя, чем на волка. Хорошо, что с самого начала он этого не видел.

Покрепче взяв секиру, Хагир замахнулся, чтобы отрубить оборотню голову. Но голова вдруг повернулась и глянула на него зеленоватыми, в красном ободке глазами. И Хагир застыл; отвратительная дрожь пронизала его и сковала. Плохо дело, если он позволит мертвецу очаровать его глазами, и Хагир напрягал все силы, чтобы сбросить оцепенение. Он ведь поднял секиру, осталось только опустить ее…

– Ты, последний из Лейрингов! – раздался низкий, глухой голос, и Хагир не сразу понял, что это говорит оборотень. Окровавленная волчья пасть не двигалась, а голос наполнял весь темный воздух, точно исходил от стен подземного сруба. – Слушай, что будет с тобой! Из всякого блага, что ты задумаешь, выйдет зло. То, к чему ты будешь страстно стремиться, станет твоим проклятием! Ты найдешь наследство своих предков, но потеряешь его безо всякой пользы. Мне дана сила мстить: ты сам отомстишь себе за меня. Ты…

Хагиру казалось, что волк говорит очень долго, и за это время он успел опомниться. Каждое слово отпечатывалось в его памяти, и злое пророчество давило все сильнее. Стараясь не слушать, не пускать в сознание слова проклятия, Хагир поспешно замахнулся еще раз и ударил волка по шее. Раздался хруст, голова дернулась и свесилась, как тряпичная, со ступеньки сиденья. Голос умолк. Хагир ударил еще раз, и голова упала на землю.

Опираясь на секиру, Хагир встал на ноги. Голова отчаянно кружилась, грудь чуть не лопалась от удушья. Он вцепился в деревянный столб и привалился к нему. В тишине слышался только слабый треск догорающей смолы. От чучела осталась груды земли, и в ней бесчисленными искрами тлели сухие сосновые иглы. Темно и дымно… Нечем дышать… Всем существом Хагир стремился скорее оторваться от проклятого столба и выбраться наверх, к свету, к воздуху и небу из этого мертвого вонючего дома! Но не оставалось сил даже на то, чтобы отвести прядь мокрых волос от лица. Смесь волчьей крови и своего пота так противно и холодно липла к коже, что хотелось выскочить и из собственной шкуры заодно, оставить ее тут. Надо было как-то вылезать из этой вонючей ямы, но Хагир не мог даже толком вздохнуть. Но Лейринги всегда стараются хоть что-то предпринять…

Нечто большое с шумом рухнуло сверху, и Хагир с трудом открыл глаза.

– Эй, вы где? – Держа в руке меч, Стормунд Ершистый щурился, ничего не видя в темноте после света, и кашлял от дыма. – Вы живы? Чего затихли?

Из дальнего угла послышалась брань, которая сама по себе ничего не объясняла, но давала понять, что Фримод ярл жив.

Из светлого отверстия в здешнем черном небе упал еще один факел, на смену затоптанному и погасшему, и Стормунд поднял его. Сверху проникало очень мало света, так как отверстие кургана плотно загородили головы смотрящих. Раздавались беспорядочные восклицания, но Хагир никак не мог уловить их смысла. Ему хотелось сказать, что все в порядке, но он сам не очень-то в это верил: отравленный мертвым воздухом, он никак не мог прийти в себя. А волк где-то тут лежит!

– Здесь… – хрипло выдохнул Хагир. – Скорее… Приложить… А то оживет…

– Где? – Стормунд шагнул к нему. – Ни тролля не вижу, вот дымище проклятый! Куда, говоришь, положить?

Хагир слабо повел секирой в сторону волка. Стормунд охнул. Хагир поспешно поднял тяжелые веки и повернулся.

Волка не было. Вместо него на ступеньке сиденья лежало человеческое тело без головы. Казалось, что оно лежит давным-давно: отовсюду торчали кости, и само тело превратилось в груду гниющей плоти. Трупный запах не давал вдохнуть. Прижимая к лицу рукав, Стормунд ногой вытолкнул из-за сиденья что-то округлое. Это была человеческая голова с полусгнившими покровами, без носа, с неровными клочками волос и бороды. Во рту среди оскаленных зубов выделялись четыре волчьих клыка. Стормунд пинками сбросил тело со ступенек и носком башмака прижал голову куда-то к бедру.

– Непохоже, что эта куча дерьма когда-нибудь соберется ожить, – пробормотал он.