Ведьмина книга

«Наивная», — подумала Маша. В город со всей территории бывшего СССР невесты съезжаются, и деревенских, куда попронырливее Светки, промежду делом, не замечая, на завтрак едят. Но ведь пока сама не обожжется, не поймёт, что город тоже не мёдом мазан. Тут, конечно, сложно. Особенно в быту: автолавка пару раз в неделю, газ в баллонах, отопление печное, вода в колодце, туалет на улице, а чтобы помыться, надо ещё и баню истопить. Дрова опять же или покупать, на что ещё попробуй заработай, или самим добывать. А про хозяйство Маше вообще страшно думать было. Она и сейчас-то старалась от ведомой Светкой коровы подальше держаться. Может, девочка и права. Циничен, равнодушен пыльный город, но там и с работой проще, и условия человеческие.

А девушка тем временем всё изливала и изливала душу, не замечая, что всё дальше приближается к запретному месту.

— Ты корову то на выпас или на выгул ведешь?

— Ой! — спохватилась девушка и с ужасом заозиралась по сторонам.

До тропинки к запретному озеру оставалось метров пятьдесят. Света растерянно оглядывалась, не понимая: как же так заболтаться-то умудрилась? Неожиданно в глазах девушки мелькнула решимость. Отойдя в сторону, она вбила в землю колышек и, погладив Ромашку по боку, ничего не говоря, направилась в сторону озера. Маша удивлённо последовала за ней.

— Здесь и вправду красиво, — ошалело глазея по сторонам, произнесла девушка.

— И, как видишь, ничего страшного не произошло, — ободряюще улыбнулась Маша. — Пойдём, покажу, где наши бабушки выросли.

«А моя умерла», — мысленно добавила Маша и повела сестру к остаткам фундамента. А выйдя из кустарника, встала как вкопанная. На брошенном на печи матраце, свернувшись клубочком, спал абсолютно голый Витя. Вид его обнажённого тела всколыхнул в памяти ночные видения, и девушка ощутила, как краска приливает к лицу.

— Отвернись, — смущенно обратилась она к опешившей от такой картины Свете, а сама направилась к другу.

В конце концов она и собиралась его найти. Задача упростилась.

— Вить, — позвала она, но парень не шелохнулся.

Сердце девушки затрепетало: замерз? Убили? Маша кинулась к другу. Слава богу, дышит. Осторожно толкнула в плечо, и он сонно зашевелился, открыл глаза, улыбнулся и потянулся к девушке, словно желая обнять.

— Куда ты ушла? Бросила меня одного, — по Витиному лицу блуждала какая-то странная улыбка, он словно был чем-то одурманен.

— Ты что, на наркоту подсел? — выпалила единственное, что пришло в голову, Маша. — Оденься, на тебя люди вон, — она кивнула в сторону отвернувшейся Светы, — смотрят.

Парень оглянулся по сторонам, но словно никого и не увидел. «Точно, чем-то обдолбался», — с горечью подумала Маша.

После сегодняшнего сна она представляла их вместе, и такой поворот событий её абсолютно не радовал. Тем временем Витя слез с печи, прошел сквозь никому невидимые лабиринты давно разрушенного дома и, выйдя на «улицу», смутился. На него во все глаза таращилась ничего не понимающая Светка. Маша, смотря на друга, гадала: то ли он заигрался, то ли правда под чем-то. Девушка окинула взглядом валяющиеся вокруг вещи, боясь увидеть какие-нибудь таблетки, ампулы или шприцы. Но ничего подозрительного в поле зрения не было.

— Нам надо поговорить, — подойдя к натягивающему штаны парню произнесла Маша. — Но не здесь. Собирай вещи. Мы уезжаем. Света, познакомься, это мой старинный друг — Витя. Витя, а эта, ставшая свидетельницей твоего бесстыдства девушка — моя сестра Света.

Молодые люди смущенно поприветствовали друг друга. Витя молча оделся, повторяя свои выкрутасы, побегал по лабиринтам несуществующего дома и с собранными вещами выскочил на улицу.

— Зачем уезжать? — непонимающе произнёс парень. — Разве нам здесь плохо?

— На море поедем, — на ходу решила Маша, не собираясь устраивать при Свете разборки.

Девушка твёрдо решила: придёт в дом, соберёт вещи, простится и, ничего не объясняя, уедет. Ждать такси долго. Придётся пешком добраться до трассы, а там уж на попутке. Витя с ней, а значит, пора убираться и не подвергать риску жизни родных. Вот только планам оказалось не суждено сбыться.

— Где это вас носит всё утро! — ещё издали начала ругаться Клавдия. — Ой… — завидев Витю, отшатнулась старушка. — Вот нечистая-то…

— Ты чего? — не поняла Маша.

— Да это я так… — отводя взгляд, произнесла пожилая женщина. — Ты лучше друга-то проводи, да поешьте, пока обед не остыл.

— Так куда ж мне его провожать, коли он со мной уехать сейчас должен, — уставилась на бабку Маша.

— Никуда ты сейчас не поедешь! — уперлась старая. — Вон пусть идёт на лавке посидит. А вы, обе в дом! Разговор есть.

Усадив Витю, Маша переглянулась с поникшей сестрой, и девушки прошли в дом, где, уперев руки в бока, ждала Клавдия. Странно, никаким обедом и не пахнет… — отметила про себя Маша, но промолчала.

— Так, — старуха строго взглянула на младшую, — ты, брысь есть и не вздумай уши греть. И тому, — она, скривившись, кивнула в сторону двора, — что-нибудь вынеси.

— Ба… и что мне есть? — послышался из кухни растерянный голос Светы.

— Борщ в холодильнике.