Ведьмин зов

В первый момент она растерялась, а потом разозлилась и перехватила инициативу. К концу вечера все эти аристократы и высшие чиновники слушали ее развесив уши и смеялись ее шуткам. Прежний герцог, ковыляя, опираясь на палку, принес ей бокал шампанского, парадный фотограф запечатлел этот момент, и фото попало в светскую хронику.

— Ты была великолепна, — сказал Клавдий в машине на обратном пути.

— Мне тоже понравилось, — отозвалась Ивга самодовольно.

— Знаешь, одно такое фото способно где-нибудь в провинции спасти девчонку от травли, например. Ты продвинула новый вариант нормы — красивая ведьма в вечернем платье пьет шампанское с герцогом. И все аплодируют.

— Клав, — сказала тогда Ивга после длинной паузы. — Ты бы мог меня в любой момент вытащить… на прием, да куда угодно. Одной этой фразой, ты бы сказал — я пошла. Почему ты этого не сделал?

— Это же манипуляция. — Он улыбнулся, будто удивленный, отчего она не понимает таких простых вещей. — А я не хотел тобой манипулировать. Для этого у меня есть герцог и все прочие.

Теперь, стоя посреди зала для приемов, Ивга вспоминала тот вечер и прекрасную ночь, которая за ним последовала. Ее собеседники гадали, отчего она так лукаво и рассеянно улыбается, и приписывали ее оживление своему остроумию. Голоса вокруг становились бархатными, взгляды — томными; Ивга слушала вполуха, иногда вставляя уместные пару слов.

Она видела, как Клавдий закончил беседу с герцогом, как прошел через зал к ректору, как тот сделал вялую и неудачную попытку ускользнуть. Клавдий встал, ненавязчиво отрезав ректора от выхода, и заговорил — улыбаясь с едва заметным сожалением. Ивга видела обоих в профиль. Ректор побледнел, покраснел, ощетинился, из последних сил стараясь держать лицо. Ивга наблюдала: она не удивится, если квота на ведьм в университете будет расширена после этого разговора.

Ректор не сказал ни слова. Клавдий попрощался кивком головы, огляделся в поисках Ивги, махнул ей рукой и пошел навстречу; ректор так и остался стоять столбом, его жена держалась поодаль, не решаясь подойти.

— Люблю смотреть, когда ты кого-то жрешь, — сказала Ивга кровожадно.

— Я не жрал, я правильно расставил акценты. — Он улыбнулся. — Ну что же, всех зовут к столу, пойдем ужинать?

х х х

— Патрон, — сказала в трубке Гедда, регистраторша из приемной, — у нас сидит девушка, которой нужна справка, что она не ведьма.

— Объясните, что таких справок не даем.

— Я объяснила. — Голос Гедды странно дрогнул. — Но она тут… если людей пока нет, может, вы посмотрите?

Он вышел из кабинета.

В пустой приемной на диване сидела светловолосая девочка, которую он видел в школьном актовом зале. Лицо покрыто пятнами, глаза в слезах, взгляд в пол.

— Так, — сказал Мартин, торопливо соображая. — Документы у нас есть? Паспорт?

— Ученический билет, — Гедда положила на край стойки пластиковую карточку.

— Сойдет для начала. — сказал Мартин. — Майя…

— Я не ведьма, — прошептала девчонка. — Этого не может быть.

— Давай так. — Он отошел подальше, чтобы она не боялась. — Ты сегодня становишься на учет и будешь ходить ко мне раз в месяц. А я тебе выпишу справку, что ты не ведьма. Ты ее размножишь, возьмешь каждую копию в ламинат и всякому подонку, который тебе что-то скажет, будешь совать жесткую справку в глотку. Хорошо?

х х х

Сперва говорил он, уговаривал, отвлекал, рассказывал анекдоты. Потом она заговорила тоже. У Мартина волосы зашевелились на голове: жизнь этой девчонки с отцом-чугайстером была адом.

— Нет, я не жалуюсь. — Она что-то прочитала по его глазам. — Ему тоже непросто приходится. Мама умерла, когда мне было восемь, он за ней ухаживал до последнего… И у него такая работа. Навки — они приходят из могилы… восставшие мертвецы… и убивают людей. Это очень опасно. А он… уничтожает, кто-то ведь должен. Чугайстеров никто не любит, но без них же нельзя. Кто-то должен. Поэтому он пьет. Я просто не могу ему сказать, что я ведьма, понимаете… Пожалуйста, не говорите ему. Я очень-очень прошу.

— Хорошо. — Таким растерянным он давно себя не чувствовал. — Вовсе не обязательно ему говорить. А других родственников нет?

Она помотала головой:

— И в училище меня возьмут только после девятого класса.

— Я тебе дам номер своего мобильного, — сказал Мартин. — Если… он начнет тебя бить, позвони, я приеду с полицией.

— Как — с полицией, это же мой папа!

Кажется, Мартин только что потерял частичку ее доверия, с таким трудом завоеванного.

— Хорошо. — Он кивнул, успокаивая. — А друзья у тебя есть?

Она снова помотала головой, неохотно, будто стыдясь, что у нее нет друзей.

— В школе тебя не обижают?

— Нет, — сказала она твердо.

— Честно-честно?

— Мне только закончить девятый класс. — Она вздохнула. — Вы же ничего не сделаете, станет только хуже.

— Ты плохо меня знаешь, — сказал Мартин серьезно. — Я — еще как сделаю. Травля в школе — преступление, за это могут исключить. Тебя дразнят? Бьют? Что-то еще? Для начала я пойду к вашей директрисе…

— И она тут же позвонит отцу!

И правда, подумал Мартин. Порочный круг, паршивая ситуация.