Ведьмин зов. Дилогия

Его сын восстал из пепла, поднял себя из развалин, собрал заново из лужи киселя. Клавдию хотелось обнять Марина, как ребенка, прямо посреди его речи, но его бы неправильно поняли, поэтому он просто смотрел, сплетя пальцы на столешнице, иронически приподняв уголки губ.

Мартин пытался сейчас исправить то, что уже случилось. Сам того не сознавая, он спасал светловолосую девочку из Одницы. Возможно, в мечтах спасал десятки других таких девочек, в будущем. Спасал себя – от чувства бессилия. Если бы Клавдий выступил с подобным предложением, все сказали бы, что он перегибает палку, но Мартин – Мартин с его «белыми перчатками» – был в этот момент страшно убедителен.

Кураторам понравилась его речь. Почти всем. Клавдий видел, как их изначальный скепсис переплавляется в поддержку. А ведь он будет идеальным Великим Инквизитором, подумал Клавдий. Лучшим за много веков. Не сейчас, конечно, а потом, когда лишится части иллюзий. Хорошо бы всех, конечно, но желать сыну стать инквизитором без иллюзий – вполне по-людоедски.

Принятию нового кодекса будут аплодировать и герцог, и публика. Все, кроме ведьм. И кроме Клавдия, но он, в отличие от ведьм, еще может что-то поменять сейчас. Отклонить идею Мартина. И, возможно, этим опять превратить его в груду развалин.

Соня налила себе воды, выпила, тыльной стороной ладони вытерла губы:

– В Альтице ваши меры не сработают. Какой спецприемник?! Я запру одну – остальные залягут на дно, и кто их будет разыскивать на пустошах? Вы?! Мне и так приходится проезжать сотни километров каждый день, поддерживать доверительные отношения…

– Значит, вам придется проезжать тысячи километров каждый день, – сказал Мартин. – Или передать пост тому, кто справится.

В его голосе Клавдий узнал собственные интонации.

– Это вы рановато меня поста лишаете. – Соня из Альтицы, всегда благоволившая Мартину, налилась кровью. – Это у вас пока еще руки коротки, раскидываться такими намеками… Это у вас в провинции мертвые дети, а не у меня!

Клавдий мог бы сейчас использовать ее ярость, как ядерное топливо, и не оставить от идеи Мартина камня на камне.

Он снова посмотрел на сына. Тот стоял, выпрямившись, высокий, поджарый и злой, с трехдневной щетиной на впалых щеках:

– Да. У меня в провинции мертвые дети, поэтому я пойду на что угодно, чтобы это не повторилось!

– Наш юниор показал зубы, да такие, что всех здесь сожрет! – с ухмылкой сказал Виктор из Бернста.

Не слушая его, вступилась Элеонора:

– У нас у всех свои традиции, зачем же манипулировать…

– Мне и так не хватает людей на участках! – Соня повысила голос. – Вы мне своих отдадите?!

Все заговорили разом: в поддержку Мартина, только Оскар принял сторону Сони, а Виктор ни на чью сторону не встал, просто глумился для развлечения. Заместитель Руфуса из Ридны, Иржи Бор, подавленно молчал. Он переживал тяжелый развод, и накануне Совета Клавдий жестоко отчитал его: Клавдий терпеть не мог, когда чьи-то личные проблемы сказываются на работе.

– Мне тоже не хватает людей, – говорила Элеонора, – но я почему-то не требую увеличить штат! Почему вам какие-то преференции?!

– Сравните плотность населения! – огрызалась Соня. – Если в Однице, например, все ведьмы гнездятся в городе, руку протяни, то у меня одного бензина уходит…

– За чей счет все эти благие намерения?! – гремел Оскар.

– Господа, – тихо сказал Клавдий, и они замолчали. – Не надо конфликтов…

Он сделал паузу. Они ждали, глядя на него, и прождали бы так хоть час, молча. Взгляд Мартина лежал у него на переносице, как пятно от лазерной указки.

– Последние события… не оставляют нам выбора, – сказал он наконец. – Я согласен.

У Мартина расширились зрачки.

– В течение тридцати дней от этого момента, – продолжал Клавдий, – спецприемники в провинциях должны быть расконсервированы, укомплектованы штатом и полностью подготовлены к работе. И они должны быть по возможности комфортны – мы изолируем ведьм не для того, чтобы наказать их, а чтобы спасти.

– То есть вы заранее сговорились, – саркастически подытожил Виктор. Он хотел пошутить еще, но поймал взгляд Клавдия и замолчал.

– Но в Альтице… – уже с отчаянием начала Соня. Клавдий остановил ее жестом:

– Я предлагаю компромисс: отдельный кодекс для каждой провинции. С учетом местных реалий. Мы долго предлагали нашим ведьмам одни только пряники… попробуем теперь кнут.

Мартин посмотрел в замешательстве: последние слова ему не понравились.

* * *

– Ты так смотрел, что я уже подумал, что ты размажешь меня по стене…

Клавдий поехал с ним в аэропорт, это была единственная возможность поговорить.

– А я и собирался тебя размазать.

– Тогда почему передумал?!

– Потому что в целом ты прав. – Клавдий ободряюще улыбнулся. – С точки зрения общественного мнения – Инквизиция проснулась от спячки и наконец-то показала зубы.

– Мне плевать на общественное мнение, – угрюмо сказал Мартин. – Моя цель – чтобы инициации прекратились. Вообще. Навсегда.

Ивга в чем-то права, грустно подумал Клавдий. Этот будет идеалистом до седых волос.