Ведьмин подарок

Здесь везде горели свечи — на буфете, комоде, подоконниках. Они наполняли комнату запахом расплавленного воска, смешанным еще с чем-то очень знакомым и неприятно пахнущим. Здесь же была и хозяйка дома — сухонькая старушка в белом платке, мирно почивавшая в гробу, установленном на табуретах, из-за чего стол был сдвинут к стенке — он преграждал мне дорогу.

Вопя, словно сирена, я бросилась назад. Забыв о холоде, стала натягивать на себя мокрую одежду, которая этому всячески сопротивлялась: непонятно куда делись трусики-танго (ну и бог с ними — какой от них прок!), лифчик не застегивался, я никак не могла попасть в штанину, а если попадала, то оказывалось, что не в ту. Л к пущему ужасу, я услышала тяжелые шаги за окном, и кто-то завозился ключом в замочной скважине. Это для меня было во много раз страшнее, чем если бы старушка встала из гроба и предложила попить чаю. Я кое-как натянула непослушные джинсы, но тяжелые шаги уже раздавались в доме! Не полностью застегнув джинсы, я схватила куртку под мышку и полезла в окно. Мне удалось лишь наполовину высунуться наружу, как неведомая сила, схватив меня за пояс злосчастных джинсов, втянула обратно в комнату.

Словно по мановению волшебной палочки, зажегся верхний свет, и я увидела своего обидчика, а он меня.

Это был огромный краснолицый мужчина лет пятидесяти, с плечами невероятной ширины и здоровенными, накачанными руками, и он как раз тянул свою пятерню размером с лопату, с растопыренными пальцами-сосисками, к моему лицу. Похоже, рассмотрев при свете мой перепуганный фейс, он изумился настолько, что не продолжил экзекуцию, а удивленно прогрохотал:

— Ты чего здесь делаешь, бля?!

— Я не бля, а журналистка! — возразила я и, достав из курточки удостоверение, протянула ему.

— Ты, бля-журналистка, чего окно расколошматила?! — Его лицо стало свекольного цвета от злости.

— Я вам возмещу убытки, заплачу за разбитое стекло, за моральный ущерб, только помогите мне добраться домой. — К концу фразы мой голос стал плаксивым и тонким, и я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь из-за всего того, что мне довелось пережить этой ночью. Казалось, что злой Рок методично обрушивал на меня всевозможные напасти, одну за другой.

— А ремня по заднему месту не хочешь?! У меня мать сегодня утром преставилась, упокой Господи ее душу на небесах! Только недавно чтица и певчие ушли, я их проводил домой, так Как свет пропал, а тут ты — как снег на голову. Чего здесь искала, бля? Только не рассказывай сказки! — И его рука красноречиво легла на брючный ремень.

— Послушайте, мужчина! — Я не отрывала взгляда от его рук. — Я заблудилась и здесь оказалась случайно — я даже не знаю, где нахожусь! Кругом словно все вымерло — нигде ни света, ни людей. Чувствую, замерзаю насмерть — перелезла через забор, стала стучать в двери, затем в окошко — разбила его случайно. Чтобы как-нибудь согреться, влезла сюда… — Сочтя, что все толком разъяснила ему, жалостливо добавила: — Примите мои соболезнования, я же не знала, что здесь такое… Вот, возьмите в качестве компенсации. — Я залезла в карман курточки, и вытащила купюру в сто гривень. Увидев деньги, мужчина немного успокоился и даже пустился в объяснения;

— Как здесь дождь пройдет, так свет и пропадает — словно черт шутки шутит. Вот сейчас появился, а бывает, и утром его еще нет.

Меня эта перемена в его настроении обрадовала, и я попросила:

— Я сейчас позвоню своему знакомому, чтобы он приехал за мной, — вы ему расскажете, как сюда добраться?

— Это зачем ему сюда приезжать? — вновь насторожился мужчина.

— Мне же надо как-то отсюда выбираться, — жалостливо заныла я, и меня вновь стал бить озноб, теперь не только от холода, но и от переживаний.

— Да ты совсем замерзла! — Он наконец заметил мое состояние, вышел в другую комнату и, пока я решала, вновь попробовать мне бежать через окно или подождать хозяина, вернулся с бутылкой самогонки и тарелкой с нарезанным салом.

Первую стоику я выпила не морщась и обрадовалась, когда почувствовала, как огонь разливается по моим жилам. Вторая пошла тяжелее, но и ее осилила до дна. Мне стало значительно лучше, кровь заиграла, и я стала раздумывать, к кому обратиться за помощью — к Егору или к Валику? Сердце ратовало за Егора, но, представив, что он может подумать обо мне, увидев в таком состоянии и в таком месте, я отбросила эту мысль. Мой выбор пал на Валика. Я сразу услышала в трубке его встревоженный голос, и мне было очень приятно, что он так беспокоится обо мне. Я передала трубку Федору, и тот объяснил, как найти его дом. После этого он предложил продолжить поминки, в чисто медицинских целях, и я не отказалась. К салу он дополнительно выставил трехлитровую банку соленых помидоров. Хотя я пила по половинке стопки и меньше, к приезду Валентина я оказалась совершенно пьяной. Ноги меня плохо слушались, и Валентин отнес меня к машине на руках. Здесь нас догнал Федор и торжественно вручил мне трусики-танга.

— Валялись на полу у кровати, — пояснил он.