– Это ассирийская пехота, – пояснил толмач. – За ней этруски из Лидии и фригийцы.
– Много на них железа! – с завистью разглядывая идущих, поражался сармат. – А те, что прошли, кто они?
– Мидийская конница прошла, халдайцы прошли, мелиды и эллипийцы, – перечислял толмач. – А вот за фригийцами идет скифская конница.
Хромой вскинулся, привстал на носках. Растерянным стало лицо его.
– Не может быть! – прошептал он. – Это как же так?!
Толмач понял его испуг.
– Эти скифы не те, что живут за Танаисом, на берегах Понта, – с горечью проговорил он. – На землях маннеев их кибитки. Вот судьба: идут усмирять своих добрых соседей, дымы костров которых мешались с дымами их костров.
– И много скифов?
– Тысячи две. После ухода основного племени их осталось здесь совсем мало. Большого войска не наберешь.
– Ну и ну-у, – протянул сармат. – А где же воины Персиды?
Толмач печально проводил пропылившую мимо конницу своих соплеменников и только тогда ответил хромому:
– А это все и есть персиды. Но погляди, вон идут чистых кровей сыны Дария. Это «Беспощадные». Враг бежит их.
В конце колонны ехали всадники на белых конях с богатой сбруей. Ослепительное сияние исходило от них. Белые кони и белые плащи, резкий отблеск бронзовых щитов и шлемов, повязанных белыми тюрбанами, над которыми колыхались витые перья невиданных птиц.
– От каждого войска по отряду, – говорил толмач. – Тут так: все народы сообща бьют какой-нибудь один, поднявший руку на цельность Персиды. В этом свой расчет. Подпертая со всех концов остриями мечей и копий, стоит Персида, и царь Дарий не допустит, чтобы кто-то убрал свой меч или копье. Вот и пошло войско чинить прочность царства. Все прошли, кроме отряда маннейцев. Он заперт в казармах и наполовину прорежен. – Толмач провел пальцем по горлу. – Манна, горе тебе! Воистину сказано: «Зальют пеной смерти все живое».
– У тебя смелый язык, – тихо проговорил сармат. – Ты чем озлоблен?
– Я огорчен. Это не одно и то же, – ответил толмач. – Визирь может сесть в повозку. Войска прошли, и дорога свободна.
Но хотя войско прошло, они еще долго стояли на месте. Постепенно, начиная с головного обоза, стронулись арбы и телеги. Настоявшиеся и наревевшиеся животные легко и споро тянули возы, и вот все это скопище всосалось городом и потекло по его улицам, расползаясь и теряясь среди множества громоздких строений.
Повозка толмача проехала под медными воротами. С распахнутых тяжеленных створок ворот грозились поднятыми лапами красные пантеры и барсы. Сармат долго оглядывался на мощные стены, облицованные синей и желтой глазурью, с яркими пятнами зверей, пугающими растопыренными когтями и клювастыми головами. Все было необычно и внушало робость. И что это за страна, в которой водятся летающие быки с головами орлов и птицы с рогами баранов?
Ошеломленный увиденным и услышанным, хромой утратил степенность кочевника, и говорил много и плохо, бахвалясь тем, чего не было на землях степного народа.
– Мы тоже сильные воины! – убеждал он толмача. – У нас тоже диковинное есть. А уж что я везу царю Дарию, ты и не догадываешься. Ох, не легко было достать мою диковинку! Белоголовый скиф отобрал одну, но я запасливый. – Сармат сплющил глаза, заклохтал горловым смехом. – Я две брал! Кто скажет мне – какой сон приснился сегодня Агаю?
Толмач напряженно слушал, всеми силами стараясь не выказать ошеломления болтовней сармата. Правил конем, поддакивал, кивая головой в синей чалме, но внутри была пустота и холод. Азгур исподлобья взглядывал на отца, тревожно дотрагивался до его колена, но толмач строго на него взыркивал, убитый признанием сармата.
– Видел я, все видел, хоть и смотрел издалека, – напевал хромой. – Тебе, человеку, близкому к сиянию, исходящему от царя Персиды, я говорю – зрел! На двести лошадиных махов улетает эта диковинка. – Сармат хлопнул по сумке. – Где видано такое? Скифские лучники, это… беда смертная. А царь Агай отбирает лучших из всего войска, чтобы доверить им стрелять по врагу из страшных луков. Ты понимаешь, что будет? Мы, сарматы, тоже спим с луком и рождаемся от матерей с пучками стрел в кулаках, но так разить, как они, не умеем. Скифы перебьют все войско, не подпустив его на два полета обычных стрел! Вот я и говорю, – диковинка эта не должна застать врасплох царя Дария. Ведь мы союзники, и я постарался. Сколько лишений перенес и страха. Как думаешь, какой я достоин награды?
– Ты ее получишь, визирь, – успокоил его толмач. – Но прежде чем предстать перед лицом властелина полумира, тебе надо помыться, сменить одежду, вобравшую пыль дальних дорог.
Ехать дальше на повозке было запрещено: в отдалении высилась царская резиденция – дворец великолепный и строгий. Белокаменная лестница вела к нему от подножия холма, на котором он стоял, сияя лазурью высоких стен, подпертых ослепительными свечами колонн, чуть приуженных в основании.
Видя это благолепие, сармат только покачивал вскруженной головой, да прицокивал. Каким же большим и грозным должен быть царь Персиды, если для него одного поставлена вся эта неоглядная юрта!