Ведьмин клад

Макар не заставил себя долго ждать: кусты опять зашевелились. Через мгновение егерь уже показался в поле зрения, осторожно, бочком, стал спускаться вниз по склону. Охотничья винтовка болталась за спиной, а свободной правой рукой он бережно придерживал левую. Рукав куртки был разорван и пропитан кровью. Девчонка при виде крови тихо всхлипнула.

– Не боись, Наталья, – Макар вымученно улыбнулся, – рана, кажись, не опасная, жить буду. Перевяжу сейчас – и стану как новенький.

Он перевел взгляд с девчонки на медвежью тушу, спросил строго, как учитель у проштрафившихся школьников:

– Кто стрелял?

– Она! – в один голос ответили Егор и Померанец и некрасиво, совсем по-детски, показали пальцем на съежившуюся девчонку.

– Она?! – Макар удивленно крякнул, – Наталья, ты мне скажи, эти обалдуи шутить удумали?

Она виновато улыбнулась в ответ, пожала плечами.

– Да не шутим мы! – возмутился Померанец. – Когда ты палить начал, вот эта сволочь, – он зло пнул ногой мертвого медведя, – поперла прямо на Егора.

– Ну? – спросил Макар нетерпеливо.

– Ну и Наталья стрельнула!

– Значит, Наталья стрельнула? – Егерь поморщился от боли, побаюкал раненую руку. – А чегой-то тут у нас Наталья стреляет, а не ты? Кто у нас тут охотник, едрит твою за ногу?!

– Я в спальнике запутался, – Померанец пошел багровыми пятнами.

– Запутался он, – проворчал Макар и в упор уставился на девчонку. – Правда, ты стреляла, красавица?

– Я нечаянно.

– И карабин нечаянно за пару секунд зарядила? – он хитро сощурился.

Под его взглядом девчонка съежилась, втянула голову в плечи. Егору стало ее жаль.

– Слышь, Макар, – вмешался он в допрос, – Наталья меня, между прочим, от смерти спасла, а ты с ней разговариваешь так, точно она преступление какое совершила. И вообще, кажется, ты в медведя тоже палил. Или я ошибаюсь?

Удивительно, но его отповедь подействовала, Макар смутился.

– Оплошал, – сказал он сердито. – За тридцать лет первый раз попался как дите неразумное. Кто ж мог подумать, что медведь так близко к стоянке подойдет? Видать, совсем одурел от боли. Твоя правда, фотограф, виноват я. Когда зверь меня когтями полоснул, замешкался, упустил момент, – продолжая оправдываться, Макар подошел к туше, присел на корточки. Остальные сгрудились за его спиной.

– Глянь, какая дырища в боку, – с грустью сказал Померанец. – Трындец трофею, – он бросил раздраженный взгляд на девчонку, точно упрекая ее в том, что медвежья шкура безнадежно испорчена.

– Ну конечно, – хмыкнул Егор, – в моем боку эта дыра смотрелась бы намного предпочтительнее.

Девчонка благодарно улыбнулась. А что, сначала она его от медведя спасла, а теперь он ее от Померанца – нормальная взаимовыручка.

– А кто сказал, что это Наталья мишку так продырявила? – Макар обернулся, посмотрел на них снизу вверх. – Гляньте, рана старая. Вон края запеклись и загноились. Это ты, голубь сизокрылый, – он ткнул пальцем в Померанца, – шкурку-то попортил, еще пару дней назад, когда без портков из кустов драпал.

Померанец на такую разоблачительную речь ничего не ответил, лишь обиженно засопел.

– Чего-то я не понимаю, – Егор присел на корточки рядом с Макаром. – А отчего ж в таком случае медведь сдох?

– Рожу твою небритую вблизи увидел, вот и сдох от страха, – заржал егерь.

– Нет, ну я серьезно, – не сдавался Егор. – Вот же она, одна-единственная рана, а мишка ласты склеил.

– О-хо-хо, – Макар с кряхтением встал, как-то странно посмотрел на девчонку, обошел тушу с другой стороны, запустил пятерню в медвежий загривок, пошарил там и удовлетворенно крякнул: – Вот вторая рана! – он поднял вверх окровавленную ладонь, девчонка испуганно шарахнулась в сторону.

– Не бойся, красавица. Что уж теперь бояться-то? – Егерь вытер руку о медвежью шерсть. – Ловко ты его завалила, попала прямо в основание черепа, наверное, и хребет перебила. Стопроцентно убойный выстрел.

– А где рана-то? – Егор пока еще ровным счетом ничего не понимал.

– Да там, на загривке.

– Тогда почему ее не видно?

– Потому, дурья твоя башка, – Макар ткнул носком ботинка в развороченный медвежий бок, – что вот это – выходное отверстие. Оно всегда намного больше входного.

– А где выходное отверстие от Наташкиной пули? – подал голос оправившийся от позора Померанец.

– А нетути! – Макар пожал плечами и тут же ойкнул от боли в раненой руке.

– Как это – нетути?! – не сдавался Померанец. – От моей пули есть, а от ее – нетути?!

– Пуля в черепе застряла, – пояснил Макар. – Вот и нету выходного отверстия. Да ты радуйся, что нету! – Он похлопал Померанца по плечу. – Дырку в боку зашить можно, а вот если бы мишке морду разворотило, тогда уж точно трындец трофею.

Он отошел от туши, поманил к себе Настю.

– Эй, красавица, поможешь рану перевязать?

Девчонка побледнела так красноречиво, что даже без ответа стало ясно, что помощница из нее еще та. Хорошо, если в обморок не грохнется.

– Давай я помогу, – Егор пожалел несчастную. – Где аптечка?