Ведьмин фонарь

– Замечательное! А главное, так удачно, что она сразу согласилась! – Ведьма хлопнула в ладоши, а когда друг просиял, невзначай спросила: – И сколько она с тебя запросила?

– Пять золотых в месяц, – не задумываясь, ответил Руди. Застыл, осознав, что именно сказал, и виновато опустил взгляд под ухмылкой ведьмы. Она и не сомневалась, кто будет оплачивать за нее все расходы!

Еще два предложения поступили от него в течение недели: от переезда к капитану (тут уже возмутилась Вильма – за кого он ее принимает?!) до комнаты на чердаке в аптеке Сины. В аптеку ведьма действительно заглянула, но не ради переезда, а чтобы перекинуться с хозяйкой парой слов. Зашла не случайно: Сина места себе не находила из-за излишнего внимания Руди к подруге детства. Пришлось объяснить, что и ей это внимание в тягость, и попросить умерить пыл мужчины.

Слово за слово, и лед отчуждения между женщинами треснул. Вильма к аптекарше в душу не лезла и в подруги не навязывалась, надеясь, что удастся сохранить ровные отношения. Сина ей нравилась. Она не юлила и не пыталась обвинить Вильму во всех грехах. От Маришки ведьма знала, что Сина овдовела три года назад, мужа утащили рыболикие прямо у нее на глазах. Лекарским делом она занималась давно, и после смерти мужа аптека стала хорошим подспорьем. Только вот некоторые травы с хромой ногой достать было сложно. Так она с Руди и познакомилась. Хагард пристроил моряка к ней на постой – какая-никакая, а денежка, и Руди пытался помочь чем мог: сходить за редкими ингредиентами, наколоть дров, выставить пьяного покупателя из аптеки…

О Руди женщина говорила со смущенной улыбкой, преображающей обычно строгое лицо. Кажется, до сих пор боялась поверить, что тот в нее влюбился – тем более, так и не дождалась пылких признаний. Мальчишка, в свое время ухлестывавший за каждой юбкой, в этот раз втрескался по-настоящему, растерялся и не знал, как поступать. Честно сказать, после разговоров с аптекаршей у Вильмы возникло желание не пообщаться с другом на тему переезда, а напомнить, что не всегда молчание – золото.

А еще Вильма приобрела у Сины сонные капли. В последнее время она плохо спала: ей часто снился незнакомый лес, одинокая избушка, волк, крутящийся у ее ног – или не у ее? Добродушный мужской смех. И фонарь, который до ледяных гоблинов хотелось зажечь. Пару раз ведьма просыпалась именно с таким странным желанием. Вильма даже проверила артефакт, но тот преспокойно покоился на дне сундука, ничем не проявляя себя, и она немного успокоилась. Наверное, просто переутомилась, вот и снилась ерунда. Но капли купила.

Как и чем Сина уговорила Руди остановиться и прекратить донимать Вильму переездом, ведьма так и не узнала. Но друг по-прежнему заходил в булочную пару раз на неделе, просто по-приятельски поболтать, и каждый раз первым делом спрашивал, все ли в порядке. Словно ждал, когда подруга начнет жаловаться на жизнь. Но в последнее время жизнь Вильмы в Иствере текла спокойно, дни походили один на другой, и ей безумно нравилась эта передышка.

За генеральную уборку Вильма взялась после того, как в найденной в закромах банке облепихового варенья обнаружила толстый слой плесени, а в недавно приобретенной муке – мелких жучков. Морс она все-таки сварила, муку проморозила и просеяла, но ждать, где еще испортятся продукты, не стала. За несколько недель она убедилась, что Хенли ничуть не против ее самоуправства в доме, и осмелела: сняла с окон занавески, а с кровати – постельное белье и устроила большую стирку, выбила на снегу лежащую у камина шкуру, и достала немного золы, очистить потемневшие от времени котелки. Те заблестели как новенькие!

Вернувшийся с дежурства Хенли застал ее, балансирующей на табуретке, с подоткнутым подолом. Вильма вытирала пыль с верхних полок, мурлыча себе под нос прилипчивую песенку: на днях в пекарню заходил Густав и развлекал их северным фольклором.

Семга крутился рядом, заунывным мяуканьем выпрашивая, чтобы его погладили: Вильме с самого утра было не до кота. Решив, что без него происходит нечто интересное, раз хозяйка так долго не спускается на пол, Семга запрыгнул к ней на табуретку. Места для двоих не хватило, Вильма зашаталась, боясь ударить кота и свалиться сама, и охнула, когда Хенли пересек гостиную и придержал ее и табурет.

– Там ничего не хранится, зачем ты полезла наверх? – спросил он недовольным голосом, обнимая ее под коленками и не спеша отпускать руки.

– Ну почему же ничего? Там хранится пыль. А я предпочитаю дышать свежим воздухом, – парировала Вильма и оглушительно чихнула в подтверждение.

На табурет Хенли вместо ведьмы полез сам. Ему справляться было сподручнее: Вильма похихикала, дескать, он, с его-то ростом, мог и без табурета достать. Маг ворчал, но послушно протирал все указанные места. Сначала в гостиной, затем в спальнях. Вильма вступила в его святая святых с опасением быть тотчас выгнанной, но Хенли только махнул рукой: наводить порядок, так во всем доме.