Ведьмак

Он подошел к Кэльпи, прошелся рукой, пошлепал ее по шее, покачал головой, убедившись, что она сухая. Кэльпи дернула головой и протяжно взвизгнула. Эредин повернулся к Цири.

«Если он и меня пошлепает, – подумала она, – то пожалеет».

– Пойдем со мной.

Вдоль впадающего в реку ручья, что сбегал с крутого, густо поросшего лесом склона, наверх вела лестница, выложенная плитами омшелого песчаника. Ступени были весьма преклонного возраста, многовековые, потрескавшиеся, испещренные щелями от корней деревьев. Лестница шла зигзагами, то и дело пересекала ручей. Их окружил лес, дикий лес, полный старых деревьев – ясеней и грабов, тисов, яворов и дубов, ближе к земле опутанных зарослями орешника, тамариска и смородины. Пахло полынью, шалфеем, крапивой, влажными камнями, весной и плесенью.

Цири шла молча, не спеша, контролируя дыхание, и следила за нервами. Она понятия не имела, чего от нее хочет Эредин, но предчувствия были не из лучших.

Рядом с очередным водопадиком, шумно сбегающим с каменного порожка, располагалась каменная терраса, а на ней, в тени большого куста дикой сирени, стояла беседка, увитая плющом и традесканцией. Внизу виднелись кроны деревьев, лента реки, крыши, перистили и террасы Тир на Леа.

Они немного постояли.

– Мне так и не сказали, – первой нарушила молчание Цири, – как называется эта река.

– Easnadh.

– Вздох? Красиво. А ручей?

– Tuathe.

– Шепот. Тоже красиво. Почему никто не сказал, что в вашем мире живут люди?

– Потому что эта несущественная информация не имеет для тебя никакого значения. Войдем в беседку.

– Зачем?

– Войдем.

Первое, что она увидела, был деревянный топчан. Цири почувствовала, как в висках стучит кровь. «Ну конечно, – подумала она, – можно было ожидать. Читала же я в храме роман Анны Тиллер о старом короле, юной королеве и жаждущем власти претенденте-князе. Эредин безжалостен, самолюбив и решителен. Знает, что истинный король, истинный владыка – тот, у кого в руках королева. Он настоящий мужчина. Кто обладает королевой, тот обладает королевством. Здесь, на этом топчанчике, будет положено начало государственному перевороту…»

Эльф присел за мраморный столик, указал Цири на второй стул. Вид из беседки, казалось, интересует его больше, чем она, а на топчан он и глазом не повел.

– Ты останешься здесь навсегда, – заговорил он неожиданно, застав ее врасплох. – Ты, моя амазонка, легкая как мотылек, останешься здесь до конца твоей мотылиной жизни.

Она молчала, глядя ему прямо в глаза. Глаза не выражали ничего.

– Тебе не позволят отсюда уйти, – повторил он. – Они отмахнутся от того, что вопреки пророчествам и мифам ты – никто и ничто, существо, абсолютно ничего не значащее. Они не поверят в это и не дадут тебе уйти. Они обманули тебя посулами, чтобы обеспечить твое послушание, но и не думали своего обещания выполнять. Никогда.

– Аваллак’х, – хрипло проговорила она, – дал мне слово. И сказал, что сомневаться в слове эльфа – для него оскорбление.

– Аваллак’х – Ведун. У Ведунов свой кодекс чести, в котором каждая вторая фраза говорит о том, что цель оправдывает средства.

– Не понимаю, зачем ты все это говоришь. Или… чего-то от меня хочешь? Похоже, у меня есть нечто очень нужное тебе. И ты намерен поторговаться. Что, Эредин? Моя свобода взамен за… За что?

Он долго смотрел на нее. А она напрасно искала в его глазах какое-нибудь указание, какой-нибудь сигнал, знак. Хоть что-то…

– Ты наверняка, – медленно начал он, – уже успела немного узнать Ауберона. Наверняка заметила, что он невероятно честолюбив. Есть многое, чего он не одобрит никогда, с чем никогда не согласится. Скорее умрет.

Цири молчала, покусывая губы и поглядывая на топчан.

– Ауберон Муиркетах, – продолжал эльф, – никогда не обратится к магии либо иным средствам, которые могут изменить положение дел. А такие средства есть. Хорошие, сильные, гарантированные средства. Гораздо более эффективные, нежели атрактанты, которыми слуги Аваллак’ха насыщают твою косметику.

Он быстро провел рукой над темной с прожилками поверхностью стола, а когда отвел руку, на столе остался маленький флакончик из серо-зеленого нефрита.

– Нет, – прохрипела Цири. – Ни в коем случае. На это я не согласна.

– Ты не дала мне закончить.

– Не считай меня дурочкой. Я не дам ему того, что в этом флакончике. И не надейся!

– Ты слишком торопишься с выводами, – сказал Эредин медленно, глядя ей в глаза. – Пытаешься выше себя прыгнуть. А такие фокусы всегда кончаются падением. Очень болезненным падением.

– Я сказала – нет.

– Подумай как следует. Независимо от того, что находится в этом флаконе, ты выиграешь. Выиграешь в любом случае, Ласточка.

– Нет!

Движением таким же быстрым, как раньше, воистину достойным иллюзиониста, эльф убрал флакончик со стола. Потом долго молчал, глядя на реку Вздох, поблескивающую среди деревьев.

– Ты умрешь здесь, мотылек, – сказал он наконец. – Тебе не позволят отсюда уйти. Но это твой выбор.

– Мы договорились. Моя свобода за…