Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

Западная Мархия раскинулась по берегам реки Буины, с запада упираясь в Пустульские горы. Прежде маркграфы намеревались постоянно продвигать границу всё дальше на запад, однако затея эта пошла прахом — там уже обозначило свои восточные рубежи королевство Хенгфорс. Разгорелся спор, грозивший перерасти в кровопролитие. Хенгфорс, хоть и невелик был, имел могущественного покровителя в лице Ковира, так что маркграфам пришлось поджать хвост и согласиться на мир.Мир сей, заключённый в 1225 году от Возрождения и прозванный Холопольским, установил границу между двумя королевствами по речке Браа, тем самым окончательно определив западный рубеж Мархии как non plus ultra.

Болдуин Адовардо, «Новое описание королевства Каэдвен»

Глава третья

Как обычно, первыми их заметили кошки и дети. Кошек на окраине городка было видимо-невидимо — они неохотно уступали дорогу, отходя, оборачивались и шипели. Дети с плачем и воем разбегались по домам, побросав свои игрушки — в основном комья засохшей грязи.

Кроме кошек и детей, никто из жителей Спинхэма не обратил на въезжающих ведьмаков ни малейшего внимания. Будто всадники в чёрных плащах с мечами за спиной появлялись здесь так часто, что давно уже перестали вызывать любопытство.

Престон Хольт знал местность и понимал, в какой конюшне оставить лошадей. Дальше они пошли пешком по грязной улочке, распугивая очередных кошек и сопливых детей.

— Великий господин, — окликнула Геральта сидевшая под стеной нищенка с младенцем на коленях. — Великий господин, подайте грошик... На молочко для дитятки...

Прежде чем Хольт успел что-либо сделать, Геральт достал из кошелька и бросил бабе марку. Та рассыпалась в благодарностях. Хольт молчал шагов пятьдесят, потом остановился.

— Ты не великий господин, — процедил он, глядя Геральту в глаза. — Зато ты редкостный болван. За марку можно выкупить удой с дюжины коров. А тебе, как скоро убедишься, за убийство чудовища захотят заплатить немногим больше. Хотя убить чудовище — это потруднее будет, чем скулить о подаянии да скалить гнилые зубы. А ребёнок, небось, одолжен у подружки, что сидит сейчас в корчме и ждёт клиента — за полмарки отсосать в отхожем месте. Предупреждаю: не ходи больше по этой улочке, смеху будет, коли ты тут снова объявишься.

Геральту на миг захотелось возразить Хольту и огрызнуться, послать его подальше — мол, своим делом занимайся. Но он не стал. Как-то инстинктивно признал в Хольте старшего по званию, чуть ли не мастера. Может, потому что тот невероятно напоминал Весемира — манерами и речью. Внешне-то они сильно различались.

Впереди показались выбеленные известью колоннады храма, под которыми ютилась целая армия нищих — мужчин и женщин. Храм давно пустовал и был заброшен, но нищие всё сидели. И по привычке протягивали руки за подаянием.

Хольт предусмотрительно увёл Геральта на другую сторону улицы.

— Знаешь, почему нас называют ведьмаками? — спросил он. — Потому что мы дети ведьм.

— Да брось... — запнулся Геральт. — То есть, выдумал тоже. Ведьмаки от ведьм. Ну-ну.

— Может, тебе и смешно, но это чистая правда. Первые ведьмаки были детьми женщин с неконтролируемыми магическими способностями — ведьм. Они были не в своём уме и часто служили похотливым юнцам утехой. Детей, плоды таких утех, бросали. Или подкидывали. А из сиротских приютов и богаделен они, бывало, попадали в ведьмачьи школы.

— Да ну тебя... Выдумал. Не было такого.

— Было. Все мы, ведьмаки, произошли от слабоумных девок. Не смешно разве?

— Ничуть. Потому что всё было не так.

— Было-было. Только давно! Теперь у храмов ведьм не встретишь. Чародеи всех извели. Ха! Ничто не вечно под луной.

Чем ближе к рынку, тем становилось многолюднее. Для Геральта это было внове. Он не привык к толпе, чувствовал себя неуютно. Раздражал шум. Начинало не хватать воздуха, а вонь становилась всё невыносимее. Несло дымом, горелым жиром, гнилыми фруктами, навозом и чёрт знает, чем ещё.