Ведьма внутри меня

— Вы думаете о жизни в монастыре? — спросил он негромко, и его голос, как скользящий по коже шёлк, показался мне особенно сексуальным.

— Не вижу себя в роли монашки, навечно отказавшейся от всех радостей жизни. Если есть какой-то способ этого пути избежать, то я буду очень стараться. И, конечно же, дам слово, что никому не наврежу. Я обещаю. Верьте мне, Дамиан. Помогите мне найти свой путь в этом мире.

Глава 35. Безумно

Дэбрэ не дал мне ответа. Ушёл от темы, и, хотя я пыталась вернуться к разговору о моём возможном будущем, он не поддавался. Он не только закрылся, но и физически отстранился от меня. На плече остался фантомный след его руки — грел меня, а вот сам Дэбрэ отгораживался так активно, что даже ушёл на своё место на той стороне стола. Не знаю, как он мог сейчас есть, но держал приборы в руках и что-то жевал.

Он и меня уговаривал что-нибудь перекусить, а я смотрела на него и не понимала, как можно так резко меняться. Вернее, что там не понимать? Ясно же, что случилось. Он вновь испугался, что я — это Майри, что помню всё и притворяюсь, и, поддавшись мне, он вновь будет обманут.

Я сама виновата. Поспешила с признаниями, да ещё и выразилась не слишком удачно. Он мог воспринять моё «не хочу быть монашкой» намёком, что я желаю близости с ним или, вообще, хочу таким образом заплатить за его помощь. В их обществе, где направление взгляда и взмах веера — уже явное и чёткое высказывание, мои слова могли бы стать причиной скандала и всеобщего порицания. Как же, женщина посмела сказать, что тоже живой человек и хочет прожить нормальную здоровую жизнь — не в одиночестве и уж точно не в монастыре.

Терпеть не могу все эти реверансы, неискренность и что нужно притворяться кем-то другим, чтобы в тебе видели всего лишь тебя. Не намекала я на секс с ним. Не собиралась я с ним спать. Я всего лишь сказала, что не хочу быть монашкой. А кто бы, будучи в здравом уме, захотел?

Давно, ещё в детстве, мы с родителями как-то ездили в туристическую поездку, посещали и церкви, монастыри. Мне на всю жизнь запомнился подземный город, созданный монахами сотни лет назад, свечи, черепа, гробы, длинные коридоры и крохотные кельи, вырытые прямо в земле. Экскурсовод с восхищением рассказывала о том, что для общения с миром у заточившего себя в такой келье монаха оставалось только крохотное окно — чтобы получать святую воду и маленький кусочек освящённого хлеба. И всё. Больше у этого человека не было ничего. Ни свежего воздуха, ни света, ни других людей рядом. Только полная темнота, почти полная неподвижность и бесконечная молитва.

Я представила себя на его месте — без света, воздуха, еды, движения, годами в грязи, без возможности помыться, а как там ходить в туалет? — и у меня волосы от ужаса встали дыбом. Я еле дождалась, чтобы мы выбрались оттуда на свет. И уже на поверхности, когда могла дышать воздухом, напоённым ароматами цветущих яблонь, слышать пение птиц, чувствовать тепло солнца на коже, я наотрез отказалась заходить в тёмные церкви, пропахшие ладаном, спускаться в подземелья. Всё, на этом для меня приобщение к святости закончилось. Мне говорили, что я всё неправильно поняла, что живым закапывать себя в землю — это не безумие, в этом нет ненависти к жизни, а только любовь к тому, кто нас создал, другим людям и миру.

Вот честно: для меня всё это звучало так же понятно, как марсианская речь.

Допустим, я нарисовала рисунок. Разве порадовали бы меня те, кто наотрез отказался бы на него даже смотреть? Выражение любви через отвержение — нет, мне это непонятно. Допускаю, что есть люди, которые видят картину иначе. Катарина, возможно. Не имеет значения. Пусть каждый решает сам за себя, а я точно не хочу в монастырь. Не моё это, точка.

За то, чтобы не оказаться запертой там, я собиралась бороться изо всех сил. Я люблю жизнь во всех её проявлениях и не позволю лишить себя шанса на счастье лишь потому, что кто-то злопамятен и обидчив. Сказал бы прямо: мне не понравилось то и это в вашем поведении и словах, и мы бы всё прояснили. А он уже накрутил себя и снова мне не верит, и при всём при этом — молчит.

Ну а я молчать не буду. Мне терять нечего. Он или поможет мне, или… Неважно. Он мне поможет. Я заставлю его услышать себя.

Я встала и дождалась, чтобы Дэбрэ посмотрел на меня.