Ведьма в подарок

— Мне нравится смотреть на мою жизнь твоими глазами. — Рин пощекотал меня и поцеловал в лоб. — Кушай!

— Зачем вам этот купол? Понимаю, что большую часть года здесь всё равно темно, но звёзды просто великолепны! Да и летом можно урвать немного света.

— Немного света — это слишком мало. Поэтому однажды, много лет назад демоны решили жить в полной темноте и создали непроницаемый магический купол. Со временем наши глаза изменились. Развилось ночное цветовое зрение, а естественный свет стал считаться невероятной редкостью. На него молятся, как на божество.

— И никому не приходило в голову просто снять купол?

— Купол приоткрывают только во время молитв. Иногда его снимали совсем, но от этого больше вреда, чем пользы. Мы привыкли жить в темноте, так удобнее. Когда становится светло, демоны путаются, теряют режим и ориентацию. А главная проблема в том, что естественный свет стал культом, почти божественной силой. Когда невероятное становится обыденным, это пережить непросто. Нам всем нужно немного волшебства. Каждый выбирает свою сказку и живёт в ней так, как может. Доступность и будничность убивают волшебство и обесцвечивают счастье.

Я прикрыла глаза, чтобы отвлечься от его взгляда. Рин необычный, и я тоже. Немного необычности — это хорошо, но в нашем случае речь идёт о несовместимости. Почти во всём, кроме сказки. Верить в сказку в малых дозах хорошо, а в больших — опасно.

Бокал звякает о лёд, я откашливаюсь и возвращаю нас на старую орбиту.

— Не забудь устроить мне встречу с твоими любовницами. Завтра я закончу защиту дома, потом сделаю твоё плетение и буду готова отправиться домой.

— Я не стану тебя удерживать.

В Рине что-то изменилось. Из бесшабашного, упрямого соблазнителя он внезапно стал осторожным и немного печальным.

Неужели его гложет то же самое, что и меня? Невозможность сказки? Нет, не может быть. Он — избалованный, своенравный демон, который привык получать всё, что хочет, когда хочет. Вот и добивается экзотичную ведьму всеми путями. И добился. Только почему отказал себе в удовольствии?

* * *

Рин пришёл ко мне под утро, но я всё ещё не спала. Стояла у окна за занавесью и смотрела в темноту. Почувствовала уже привычный холод, потом услышала скрип кровати, ругательство и стук босых стоп по полу. Рин меня искал. Вышла из-за занавеси, и он остановился.

— Я соскучился.

— Я тебя ждала. — Нет смысла лгать. Уже три утра, а я стою у окна. Не завтрака же жду.

— Правда?

— Правда.

— Тогда не уезжай.

Ложимся рядом, осторожно, чтобы ненароком не прикоснуться друг к другу, потому что уже понятно, чего боимся мы оба. Настоящего сближения. Но этот страх — игра разума. Азарт.

— Я не могу остаться. Рин, это всего лишь азарт. Ты привык получать всё, что хочешь. Но мы несовместимы, я не смогу вписаться в ваши обычаи. Это зажигает твой азарт, вот и всё.

— Вот и всё, — повторил он, и я услышала его улыбку. — А как насчёт твоего азарта, Женевьева?

— И мой тоже. Мы осознали, насколько мы разные, и вошли в азарт. Захотелось доказать судьбе, что невозможное возможно.

— Надо же, как ты нас раскусила, — хмыкнул Рин. — Спокойной ночи.

Вот так, сразу спать? Он что, даже не попытается меня переубедить?? Или соблазнить?

— Не пыхти, — недовольно фыркнул он через несколько минут. — Я тебя не обижал, не соблазнял и ни к чему не принуждал. Более того, я не выдвигал заумных теорий. Мне приятно быть рядом с тобой, и, пока ты живёшь в моём доме, я не собираюсь себе в этом отказывать.

Заснуть я всё равно не смогла, поэтому занялась плетением для любовниц. «У него пять любовниц, а будет ещё больше, — повторяла я в уме, прислушиваясь к его дыханию. — Пять, блин, любовниц. Одновременно. И текучка кадров. А у меня было всего трое мужчин, а ведь мне уже двадцать семь. Ему приятно быть рядом, видишь ли. Шестую любовницу захотел, зараза».

* * *

Так бывает: думаешь, что не спишь, а потом просыпаешься и понимаешь, что бессонница тебе снилась. Шарю руками по кровати, но Рин уже ушёл. Всего пять утра, а я по нему скучаю. Надо срочно заканчивать работу и уезжать домой, а то начнутся серьёзные проблемы.

Рин вернулся и принёс с собой запах кофе. Зажёг фонарик и протянул мне большую кружку. Сахар и сливки, как я люблю.

— Если ты попросишь, я уйду, — сказал он. — Раз ты уезжаешь, то будет разумнее не углублять нашу связь. Я бы предпочёл по тебе не скучать.

Он бы предпочёл не скучать! Я бы тоже это предпочла, но боюсь, что не выйдет.

— А если я не попрошу?

— Тогда я проведу оставшееся время с тобой.

— А потом отпустишь?

— Да. Если ты этого захочешь.

— А если не захочу?

— Тогда оставлю себе.

Я — ведьма. Я лучше сгорю заживо, чем задам вопрос: «В качестве кого?» В сказках мужчины поклоняются ведьмам, боготворят их. В действительности я — обычная женщина, которая умеет плести защиту из воздушной энергии. И сердце у меня женское.

— О чём же ты меня попросишь, Ева?

— Подари мне сказку, — честно ответила я.