Ведьма: тьма сгущается…

– Ну стакан-то надо уметь одним махом… ничего, привыкнет, если в гору пойдёт.

Кто-то смеялся, а Керченский кашлял, ощущая царапающую боль в горле. Пьяный Багрянцев испуганно выкрикнул:

– Ваня, ты чего звёздочку проглотил?

Керченский закивал, стуча по столу ладонью. Ему принесли воды, он осушил стакан и уселся. Долго не говорил, сглатывая, но чувствовал, что боль уже прошла. Осталось лишь ощущение, будто что-то мешается, зудит в глотке.

– Ничего, выйдет твоя звезда. А мы тебе новую нарисуем, – сказал Грушин. – На вот, выпей ещё рюмку, продезинфицируй!

И Керченский выпил. Весь вечер он чувствовал себя дураком перед коллегами и начальством. Это даже больше его волновало, чем звёздочка, способная повредить ему внутренности.

Кто-то сказал, мол, хорошо, что не генеральскую проглотил или тем более, не маршальскую. Керченский смеялся и вообще старался вести себя весело. Говорил тосты и благодарности, пил водку, заказывал музыку, но думал о том, что это запомнят, будут рассказывать друг другу как байку, смеяться и постоянно вспоминать. А ещё спрашивать, вышла ли звезда при каждом удобном случае.

На следующий день кто-то даже пошутил, назвав Керченского «Полтора Лейтенанта», но, слава богу, прозвище не прижилось.

Часть 2

I

Отец Александр сидел в своём кресле и читал научный журнал. Лёгким движением руки перелистывал глянцевые страницы, блестящие в тёплом свете настенной лампы, задумчиво всматривался в фотографии учёных в белых халатах и тихонько посмеивался, приглаживая аккуратно подстриженную тёмную с проседью бороду.

Смеялся не потому, что считал глупостью научную деятельность в целом, нет! Напротив, он поддерживал стремление человечества изобрести способ накормить голодных или облегчить жизнь страждущих, только вот считал полнейшей глупостью то, насколько же глубоко люди ушли в поиски себя там, где ответа нет, и не может быть. И насколько редко люди обращаются туда, где ответ находится испокон веков. Ищут в космосе, но не могут разглядеть под носом. Копают недра земли, но не замечают под ногами. В такие минуты он клал руку на Библию, что лежала на столике, – большой тёмно-коричневый фолиант, – поглаживал пальцами корешок, гравировку золотого креста на обложке, окантовку из таких же золотых завитушек. «Ответы рядом. Нет, не в Библии, но Библия указывает, где и как их отыскать».

«Space-X запустила ракету-носитель Falcon с девятой группой спутников Starlink», – сказано в заголовке статьи.

«Сколько же земных открытий сделало людей лучше, и в то же время, сколько породило войн и катаклизмов… Что же дальше? Истребит ли людей очередной вывих человеческого мозга или вознесёт к Богу?» Эти вопросы не давали покоя Александру.

Он отложил журнал, снял очки и потёр уставшие глаза.

Зазвонил телефон – мелодия «Hozier – Take me to Church». «Возьми меня в храм» – его знаний английского хватало лишь на то, чтобы перевести фразу из названия, а больше и не нужно было.

Александр поднял трубку. На том конце тихонько прокашлялись и заговорили:

– Александр Белов?

– Да, чем могу помочь?

– Это курьерская компания «Стриж», – промямлил голос. – Должен вам сообщить, что мы вынуждены разорвать договор.

– Почему? Что-то случилось?

– Вы ещё не знаете?! Сожалею, но клиент, для которого осуществлялась доставка, умер.

Александр обмяк в кресле. Рука потянулась к Библии.

– Как?..

– Примите мои соболезнования. Мы вышлем вам счёт за этот месяц. Простите за беспокойство и до свидания.

– До свидания… – обронил Александр.

Он тут же набрал отца Артемия.

– Отец Александр, добрый день! Рад слышать, – радушно ответил голос.

– Артемий! Почему не известил меня о смерти Гульназ?

– Ох, прости, замотался я…

– Замотался, значит! Когда это случилось?

– Несколько дней назад.

Александр замолчал, со скрипом сжав в руке телефон.

– Скажи, пожалуйста, ты отпел её?

– Что? Как я могу? Она же нечистая. Ведь…

– Не говори этого слова, иначе пожалеешь, – яростно отчеканил Александр.

Он встал и прошёлся по комнате. Артемий молчал.

– Я скоро приеду, – сказал Александр. – Жди!

Он бросил трубку. Переоделся: джинсы, свитер под горло, бежевое пальто. Вытащил из хрустальной вазы ключи от машины. Вышел в коридор, остановился, будто что-то учуял и взглянул наверх. Там под потолком находился навесной чулан. Александр поставил табурет, забрался и открыл дверцу. В чулане лежала старая гитара и металлическая коробка то ли из-под конфет, то ли от индийского чая. Взял коробку и открыл. Выудил оттуда бумажку, свёрнутую в несколько раз, и сунул во внутренний карман пальто.

Прошёл на кухню, откуда повеяло сладким духом выпечки – жена Алла пекла пироги с клюквой. Духовка потрескивала от жара, на плите грелся блестящий чайник. Алла раскатывала новую порцию теста и, склонив голову, болтала с кем-то по телефону.

Александр приобнял жену сзади, забрал телефон и сказал в трубку, что Алла перезвонит. Положил голову ей на плечо.

– Ну ты чего? – спросила Алла, не оборачиваясь, а продолжая раскатывать тесто.

– Мне нужно уехать. Гульназ умерла. Надо успокоить её душу, – сухо сказал он ей на ухо.