Ведьма отмщения

– Маш… – Вовка замялся, с кем-то вдруг зашушукался, при этом не очень плотно прикрывал телефонную трубку, и до нее доносилось сдавленное его ладонью шипение. Потом его голос вновь обрел силу. – Маш, наверное, ты права. Нам и в самом деле не стоит больше находиться рядом друг с другом в подобной роли.

Она чуть не выругалась, честное слово! Роли? То, что называлось ее мужем, не более, чем роль? Ах, сволочь такая! Она-то вот старалась быть ему женой. Пусть не пылко любящей, но верной и преданной. А для него это всего лишь роль.

– Я не хотел все это начинать, пока ты в таком положении, – мягко продолжал говорить этот комедиант. – Пока идет следствие по делу о нападении на твоего отца… Все же негоже так поступать даже с тобой.

– Даже со мной?! А что я такого тебе сделала, Володь?! – все же не выдержала она. И от возмущения даже выронила все добро из рук.

– Ничего, Маш. Ты ничего мне не сделала. И для меня, собственно, ничего. Ты, может, и хорошая, Машка. Добрая, чуткая, вежливая, красивая опять же, но…

– Но?

– Но неживая какая-то, Маш. И детей опять же не хотела.

– Я?

Она попыталась вспомнить, заходил у них вообще когда-нибудь разговор о детях, и не смогла.

– Маш, чего ты злишься? Сама затеяла этот разговор. Я не собирался, пока… Пока твои дела не утряслись бы.

– Ну да, ну да! Сказал бы мне все на свидании в тюрьме. Так?

– Ну, зачем ты так?! Просто не хотел трогать наши отношения, пока ты не разобралась с проблемами с полицией. Только и всего, Маш! Это так безнравственно?! Ну не мог я сказать: я ухожу, потому что люблю другую женщину и у меня скоро родится ребенок!

И вот по тому, как резко Вовка прикусил язык, Маша поняла, что все так и есть. Он любит кого-то, и у него родится долгожданный ребенок. И ей он говорить, возможно, и правда не хотел, чтобы чрезмерно не травмировать. Теперь стали понятны его загадочные ужимки, которыми он стал страдать где-то пару месяцев назад. Она-то пыталась его подловить на том, что он терроризирует ее анонимными телефонными звонками. А тут вон оно что! Любовь! Ребенок!

– Поздравляю, – проскрипела она, как старуха.

– Маш, Маш, погоди! Я не то хотел сказать! – заторопился Вовка. – Ты все не так поняла, Маша!

И она увидела, словно воочию, его мгновенно вспотевшие виски с прилипшими редкими волосками, бегающие глазки, его руки, судорожно перебирающие на столе все, что попадается.

Нет, она точно не хотела от этого человека ребенка. Никогда не хотела. Потому и не помнит, чтобы они о нем мечтали.

– Володя, не будь смешным, – хмыкнула она, подбирая с пола оброненные вещи и входя в ванную. – Да, и на развод я подам сама. Все расходы по процессу за мой счет. Тебе есть где жить?

– Да, на квартиру не претендую, не волнуйся, – пробубнил он не очень внятно. И тут же добавил с ехидцей: – Хотя и мог бы по закону и по совести.

– Мог бы.

– Не буду, Маш. – Он вздохнул. – Ты прости меня, если что.

– Прощаю. – Ей вдруг так сильно захотелось заплакать, что она прикусила до боли губу. – И ты меня прости, Володя. Я старалась.

– Я знаю. Просто ты не можешь по-другому. А я не могу так. Н-да… – протянул он и невесело рассмеялся. – Интересное у нас с тобой получилось расставание. По телефону! Кому скажи, не поверят!

– А ты не говори.

– Не скажу. Ладно, Матрешка, счастья тебе. – И Вовка не был бы Вовкой если бы не спросил: – У тебя кто-нибудь есть?

– Есть, – вспомнила тут же Маша утренний затянувшийся поцелуй и отключила телефон.

Она приехала на работу почти к обеду. Рассеянно поздоровалась с секретаршей, у которой вдруг обнаружились зареванные глаза. Так же рассеянно пожалела ее, скрылась в кабинете и целых пять часов, оставшихся до конца рабочего дня, старательно делала вид, что работает.

Она ни черта сегодня не видела и не понимала! В такой день не до финансового состояния фирмы! Сегодня столько всего случилось.

Была бы жива Зойка, она бы тут же позвонила ей и сказала:

– Зизи, милая, нужно срочно увидеться! Сегодня столько всего случилось!!! – И на ее липкую приставучесть непременно ответила бы: – Утром меня обнимал и целовал один мужчина. И мне это нравилось! Часом позже меня бросил другой. И это меня не расстроило!..

Да, подруги ей ужас, как не хватало. И мать, и сестра, и подруга. Зойка была всем в одном лице. Будь она жива, она тотчас бы разобралась с пропавшим временем, вычислила бы того, кто напал на отца Маши.

Зойки нет. Теперь разбирается Шпагин. Со всеми делами сразу. А попутно еще он ее целует. Обнимает. Как он вообще посмел лечь с ней спать, бессовестный?!

– Так дрова все прогорели, Маш, и ты бы замерзла, и я. В доме холодновато стало. Будить тебя было жаль. А что? Что-то не так?

– Все так, – кивнула она.

А про себя добавила: за исключением того, что она теперь все время смотрит на его рот. И ждет чего-то удивительного и нежного, чего-то очень сильно смахивающего на его утренний поцелуй.

В конце рабочего дня случилось очередное странное недоразумение. С вахты позвонил охранник и попросил ее подойти.

– А в чем, собственно, дело?