Ведьма отлива

– Я имею в виду, что многие из них связаны с физиологией, к примеру эпилепсия. В течение многих лет мы придерживались теории доктора Вейра Митчелла, который заявлял, что нервные заболевания носят органический характер. Ничто так не лечит пациента, как хороший отдых, даже без лекарств.

– Разумеется.

– Не обязательно. Некий профессор Венского университета придерживается другого мнения. Его теории – горькая пилюля для всех нас. По-моему, он слишком упрощает дело.

Но рано или поздно отношение профессионалов к его методам изменится.

– В самом деле, Дэвид? А как зовут этого венца?

– Его зовут Фрейд. Зигмунд Фрейд.

– Так что он говорит?

Где-то наверху часы пробили один раз. Было уже очень поздно. Гарту следовало бы вежливо закончить этот нелепый разговор, но он уже увлекся и не мог остановиться.

– Послушай, старина, – попытался вмешаться Винс.

Но Марион, кажется, не сердилась и не была шокирована, как обычно бывали шокированы, в действительности или притворно, другие слушательницы. Наоборот, она вдруг засмеялась, сделала успокаивающий жест и отошла от стола. Потом повернулась так резко, что ее белая юбка приподнялась и заколыхалась.

– Как забавно! В самом деле, послушайте, над этим стоит подумать. Как вы правильно говорите, Дэвид, все живут двойной жизнью.

– Я не думаю, что дело обстоит именно так. Хотя, полагаю, с известными оговорками это может быть правдой.

– Послушайте! – снова перебил Винс.

– Дорогой, пожалуйста, успокойся. Это потрясающе. Дэвид, ответьте мне еще на один вопрос. Возьмем, для примера, меня. Предположим, кто-нибудь пришел бы в ваш кабинет и что-нибудь рассказал бы обо мне. Ну, что я странная и ненормальная, что меня следует запереть в сумасшедшем доме, чтобы я не совершила убийство. Что бы вы тогда сказали?

Повисла напряженная тишина. Гарт молчал.

– Господи, Марион, – воскликнул вдруг Винс, – что ты заладила об убийстве?! И что это за вздор о сумасшедшем доме? Ты ведь шутишь, да?

Марион опять засмеялась, на этот раз поддразнивая его.

– Глупый, конечно, я шучу. Вы с Дэвидом притворяетесь такими мужественными и читаете такие нелепые истории, могу я немножко вас подразнить? – Она протянула руку. – А теперь, если не возражаете, я вас покину. Я устала. Давайте все забудем, да?

Это было в субботу, 8 июня. А в понедельник в полдень, когда Дэвид сидел в своем кабинете на Харли-стрит, поджидая очередного пациента, в переговорной трубке, висевшей на стене, завыло.

– Извините, сэр, – сказала трубка голосом Майкла Филдинга, студента-медика, который исполнял за Дэвида черновую работу, – но здесь, в холле, джентльмен. Он говорит, что ему нужно увидеться с вами и что это очень срочно.

– Я не могу принять его, Майкл. Вы же знаете, на сегодня мой день расписан…

– Я знаю, сэр! Но он не просит, чтобы вы приняли его сейчас. Он хотел бы прийти к вам в пятницу в девять вечера.

– Майкл, вы понимаете, что вы…

Ассистент закашлялся. Он был блестящим студентом и очень обаятельным молодым человеком, несмотря на слишком худое, подвижное лицо и несколько суетливые манеры.

– Я знаю, сэр, вы не делаете исключений. Но здесь особый случай, я думаю. На его карточке написано: «Полковник Джон Селби. Королевская артиллерия. В отставке».

Гарт застыл возле трубы.

За окном стоял сумрачный, унылый полдень; по соседним крышам забарабанил дождь. Изморозь затуманила оконные стекла, и такой же туман клубился у Дэвида в голове.

– Это бывший опекун миссис Боствик, не так ли? И на карточке в качестве адреса указан Хэмпстед. Во всяком случае… Доктор! Вы меня слышите?

– Да. Слышу.

– Надеюсь, я не сказал ничего лишнего, сэр? Если так, то мне очень жаль.

– Все в порядке. Прошу прощения, Майкл. – Гарт перешел на деловой тон: Назначьте полковнику Селби прием на девять часов вечера в пятницу, скажите, что я буду рад его видеть.

И вот теперь, в сгущающихся сумерках, почти ночью, Гарт тащился в лязгающем такси по всем этим чопорным площадям, между Оксфорд-стрит и Риджент-парком. И тут он со всей ясностью осознал еще один факт.

Не то чтобы он не хотел встречи Бетти Колдер с Марион и Винсом. Нет, он не хотел, чтобы Бетти встретилась именно с Марион Боствик.

Но сейчас беспокоиться не о чем. Бетти в Кенте. Он сядет на последний поезд на Фэрфилд, а затем такси доставит его к гостинице «Кавалер и перчатка», где он обычно проводит уик-энд; потом он заедет к Бетти – совсем ненадолго, после чего благопристойно пожелает ей спокойной ночи и вернется в гостиницу, и опять встретится с ней в субботу и в воскресенье. Ей тоже не нужно ничего знать о Марион.

Он не хотел, чтобы Бетти запачкалась.

«Ты – отъявленный лицемер», – сказал себе Дэвид Гарт и громко рассмеялся.

Запачкалась?