Ведьма отлива

Но она не должна занимать его мысли – полностью, по крайней мере. Такси повернуло на тихую Харли-стрит, к его дому. Сумерки сгущались. У обочины стоял автомобиль Винсента Боствика, двадцатисильный «даймлер», с краснобелыми колесами, горящими фарами и услужливым шофером.

Сам Винс на тротуаре под фонарем беспокойно курил сигарету. Как только Гарт расплатился с таксистом, Винс шагнул к нему:

– Ну, как прошло дознание?

– Всему свое время, Винс.

Гарт отпер дверь, втащил багаж и со стуком захлопнул ее. Знакомый холл, с белыми деревянными панелями и черно-белыми квадратиками пола, показался еще более унылым, когда он включил, свет.

– Газеты ничего не сообщают, – сказал Винс, бросив сигарету на пол и затушив ее ногой. – Понимаешь…

Сейчас модно было носить белый галстук и белый жилет со смокингом, так же как и с фраком. Ясно, что Винс обедал в своем клубе. Хотя он говорил и двигался размеренно-лениво, как всегда, вино обнаружило синюю жилку на его виске и подчеркнуло морщинки вокруг глаз.

– Понимаешь, – продолжал он, – я не осмелился спросить своих друзей с Флит-стрит. Поскольку многие нас знают, мы с Марион не заинтересованы в огласке. Так чем кончилось дознание?

– Его отложили.

– Как и предполагалось, верно?

– Единственным свидетельством были показания Бетти, как ближайшей родственницы, опознавшей тело своей сестры, что требовалось по закону. Сразу после этого встал Твигг и просил коронера об отсрочке. Других свидетелей не было. Даже меня не вызывали.

– О? Значит, все твои тревоги позади, да?

– Вряд ли, – сдержанно ответил Гарт. – Твигг готовится к прыжку. А возможно, просто выжидает, поскольку Бетти сбежала.

– Бетти сбежала? Куда?

– Хотел бы я знать. Ее нет в коттедже, и в Патни-Хилл никто не подходит к телефону.

На лице Гарта выразилась тревога. Холл действовал на него угнетающе мертвой тишиной, когда никто не говорил, и гулким эхом, если кто-то заговаривал. Он сразу направился к дальней комнате, той, что называлась малой библиотекой.

Когда он нащупал выключатель за дверью и включил свет, стало немного легче. Четыре лампы в стеклянных колпаках в виде цветов ярко осветили довольно неудобные стулья, напольную пепельницу и застекленные книжные шкафы с рисунками на дверцах. Книги придавали комнате некое подобие уюта, как и отражение света в стекле. Но ничто не могло разрушить полностью неприветливую, казенную атмосферу этого дома.

Гарт бросил взгляд на письменный стол справа от камина. Потом обернулся к Винсу:

– Однако это пока подождет. Послушай, когда вы с Марион возвращались в город, я попросил вас кое о чем. Верно? Где он?

– Майкл?

– Да. Кто же еще?

– Я довольно легко нашел его. Но привести сюда не смог. Он заперся в своих меблирашках под охраной врача и двух священников. – Глаза Винса вдруг остановились. – Стой, старик! Этот Майкл так важен?

– Да, Винс. Сам знаешь.

– Может быть, просто парень заболел! Хотя Майкл не единственный, кто прикрывается авторитетом медицины, чтобы уклониться от допроса.

– Если ты имеешь в виду миссис Монтегю, – отрезал Гарт, – то с ней я поговорил перед дознанием. А также с полковником Селби. Они оба могут быть очень полезны.

– Дэвид, вчера вечером ты сказал, что тебе нужно вдохновение, чтобы найти выход. Ты что-нибудь придумал?

– Думаю, да. По крайней мере, надеюсь. Где сегодня Марион?

Винс хотел что-то сказать.

Здесь, в этой небольшой комнате, куда из-за закрытой двери не доносился уличный шум, человек чувствовал себя как в сердце египетской пирамиды. Каждый цвет, казалось, приобретал тем большую глубину, чем пристальнее смотришь. Винс сложил свой складной цилиндр и упал в кресло.

– Старик, я еще с утра воскресенья хочу кое-что тебе сказать.

– Да?

– В воскресенье утром, – Винс уставился в пол, – этот парень, Эббот, допрашивал Марион на Гайд-парк-Гарденз.

– Да?

– Марион повторила свою историю о… о нападении Глинис Стакли на миссис Монтегю. – Винс все еще смотрел в пол, с некоторым трудом выталкивая слова. – А потом она сказала Эбботу о тебе. Заявила, что ты почему-то ей не веришь и она никак не возьмет в толк почему.

– И?..

– Тогда Эббот спросил меня, и я сказал, что тоже не могу этого понять. Другими словами, я подвел тебя, и это после того, как ты нас прикрыл. Мне всегда хотелось улыбнуться, когда герои романов называли кого-то предателем или что-нибудь в таком роде. На самом деле это не так уж забавно. Я предал тебя.

– Забудь, Винс! Не оправдывайся.

– Все то же…

– Я высоко ценю, – и Гарт похлопал в ладоши, – я высоко ценю твой кодекс школьной этики. Отчасти я его разделяю. Но это очень серьезное дело, которое может кончиться полным крахом.

– Согласен. Дэвид, что ты собираешься делать? Если ты что-то затеваешь против моей жены…

– Нет! Не затеваю. Даже по закону это невозможно.

– Тогда в чем суть?

– Выдержишь, если я скажу честно?

– Надеюсь, старина.

– Мне нелегко решить, о чем ты уже сам догадался, а что окажется для тебя ужасающей новостью. Но вы с Марион прожили два года. Самый злейший твой враг не назовет тебя дураком.