Ведьма на выданье

— Жабы и мыши у меня, положим, тоже есть. — хмыкнула я. — Прямо в том сундуке, на котором ты лежишь, хранятся.

Мальчонка слегка вздрогнул.

— Травами переложены душистыми, чтобы вонь в лавке не стояла. — объяснила я. — А насчет старой и страшной… Хех, хорошо, что ты это мне сказал, а не моей наставнице. Она б тебя так выдрала, что ты бы очень сильно пожалел о том, что есть она тебя не будет.

— Значит, в сказках все вранье? — вздохнул мальчишка.

— Ну, все — не все… — я неопределенно покрутила рукой в воздухе, потом вздохнула, и решила сказать правду. — Ведьмы, как и люди, разные бывают. Есть такие, что людей едят, многие детскую кровь пьют, чтобы сохранить или вернуть молодость, некоторые мальцов да девчоночек… гм… рано тебе про такое. В общем, неприятных типов среди ведьм и ведьмаков хватает, куда же без этого? А поскольку люди предпочитают помнить про причиненное им зло, а не про сделанное добро, получается, что слухи про нас ходят самые жуткие. Ну, это еще ничего — вот про магов что рассказывают…

— Все равно, ты не такая. — упрямо мотнул головой Ганс. — Ты никому никогда злого не делаешь, наоборот, лечишь.

Хм, медикуса в Кирхенбурге отродясь не было, так что пару раз пришлось мне местных с их похабными хворями пользовать (простуду лечить любой дурак умеет, тут и ведьма не нужна), но оголец-то откуда про это знает?

— И кого же это я лечу? — осторожно закинула удочку я.

— Сейчас — меня. — хмыкнул Гансик. — А еще ты фрау Хелену, купчиху, от бесплодия вылечила. Все про это знают.

— Вот же дура языкастая. — вздохнула я. — Не делай людям добра, и не получишь полный кошель неприятностей. Если падре Лебенау узнает, что я влезла в промысел Вездесущего, то устроит мне такую сладкую жизнь…

— Он знает. — сказал Ганс. — Падре говорит, что все в руках Вышнего, и если б не было его воли, ты бы ничего сделать не смогла, а значит, на самом деле от бесплодия купчиху вылечила не ты, а Он. — вот же старый лис! При всей наше обоюдной нелюбви и мне умудрился не подгадить, и повернул все так, что я, вроде бы, не при чем, а он на коне.

— Раз падре это говорит, значит так оно и есть. — хмыкнула я.

— Это хорошо. — изрек Гансик. — Я, когда вырасту, тоже тогда ведьмой стану.

Ну и что прикажете делать с эдакой непосредственностью? Лично я — поперхнулась и уколола иголкой палец. Ответить, впрочем, ничего не успела.

— Клархен, а зачем ведьмам сушеные жабы? — тут же переключился на другую тему Ганс. — В Меровенсе, говорят, жаб едят, но свежих…

— Бородавки сводить, зачем же еще? Ну, или насылать…

Мальчонка покосился на меня одним глазом.

— А ты умеешь?

— Будут бородавки — придешь, проверишь. — сухо ответила я.

Не хватало еще, чтоб такие шкеты в моем умении сомневались.

— Да не сводить. — прыснул Гансик. — Я же знаю, что ты Клауса-трубочиста от них вылечила. Насылать.

Мндя, герр Шорнстейнфегер и впрямь год назад напоминал жабу, вследствие чего жена собиралась давать ему полную отставку. Не могу сказать, что без бородавок он стал сильно красивее, но хотя бы похож на человека.

— Умею. — вздохнула я. — Даже все утро думала, не наслать ли этакое счастье на одного нехорошего человека.

— Знаю я этого нехорошего человека. — фыркнул мальчишка. — Не иначе тот Гейнц-гуртовщик из Альтенкирхе, что последнюю неделю поблизости крутился. Его молочница Элиза у тебя увела. Между прочим, так ей и надо! На улице говорят, что Гейнц часто пьет по черному, и девушек своих колотить начинает. Гнилой человек, чес слово! Даже нищий Йохан ему не доверяет.

Да уж, это аргумент, однако. У Йохана на людей чутье, как у собак на мясо. Интересно, и почему я про своих бывших ухажеров такие подробности последней узнаю? Предупреждал бы хоть кто, что ли… Ну, да, конечно — так я, дура, кого и послушала.

— Ты из-за него не расстраивайся. — продолжал меж тем Гансик. — Этот крендель тебе в женихи — ну никак.

— Ну, еще скажи, что вырастешь, и сам на мне женишься. — не то, чтобы я расстроилась, но съязвить сочла необходимым. Не хватало еще, чтоб мое разбитое сердце соседские малолетки склеивали.

— Я не успею. — вздохнул Ганс. — Ты раньше замуж выйдешь.

— Это за кого же интересно? — порой взрослая и безошибочная логика этого мелкого ехидины меня поражает. — Что-то не наблюдаю очереди из желающих.

— Это потому, что ты в лавке все время сидишь, и ничего-то не знаешь! — торжественно произнес мелкий. — А к нам в город, между прочим, приехал настоящий медикус и алхимик! Бургомистр предложил ему у нас поселиться, и тот, вроде как не отказался. Красивый, стройный, умный, холостой — хватай, пока не увели.

Вот откуда у восьмилетних пацанов такие познания берутся?

— Алхимик? — обречено переспросила я. — Невысокий, темноволосый, с глазами цветом аки василек?

— Ага. — кивнул Гансик. — Откуда знаешь?

— Встречались уже. — ох, ну что за невезуха-то такая? Конкурентов мне только в нашем городишке и не хватало. — Понимаешь ли, алхимики, они… Они всё свой философский камень ищут, так что на женщин им с высокой колокольни наплевать. Не интересно, ну конечно и некогда. Да и на кой оно мне? Была я уже замужем…