Ведьма, к ректору!

– Я начала вести дневник, потому что эмоции хлестали через край, а поделиться было не с кем. И написала про вас, про свою неудачную попытку завести личную жизнь, немного про девчонок. А они заметили, что я иногда на переменках не хожу с ними и что-то пишу. И выкрали дневник. И теперь меня шантажируют. Сказали, что отдадут, если я вас напою приворотным зельем и на Хеллоуин, где вы будете дежурить, разденусь перед вами. И тогда зелье сработает окончательно.

– А если ты этого не сделаешь?

– Тогда они опубликуют мои дневники, и это будет бестселлер. Алка сказала, что будет читать на камеру и разместит на ютубе и в группе «подслушано в академии», и еще не знаю, где. И сегодня они уже кинули анонс «Ждите Хеллоуина! Будет горячо!» И моя тетрадка с затертой надписью! – Бельчонок в моих руках еще раз всхлипнула и приготовилась опять устроить потоп.

– Не реви! А с какой радости они не сделают гадости?! Про зелье – это чушь, я просто анализирую ситуацию.

– Зелье работает. У них у всех есть парни. А Нелькин вообще у нее с руки ест.

– Боже, этот человек учится в академии! – вырвалось у меня, но почувствовав, как вздрогнули плечики, я успокаивающе погладил ее по голове.

– Хорошо. Если зелье работает, то зачем им помогать тебе обрести меня? – Ситуация до такой степени была сюрреалистичной, что я чуть не рассмеялся. Однако помня, что речь идет о неслабом шантаже, воздержался.

– Они так сказали, что по вас многие сохнут, и это такая месть вам, что вы влюбитесь в страшилку. Месть за всех девчонок!

Ну надо же! Не могло и в голову прийти такое! А я, кажется, и без зелья влюбился.

– Это не тот ли коньячок, что ты мне не дала? – спрашиваю я, уже зная ответ.

–Угу, – снова отчаянный всхлип.

– А почему не позволила выпить – ведь так удобно – сам же попросил?

– Я не хотела, чтоб меня кто-то полюбил по принуждению. Это подло!

Маленький благородный Бельчонок! Она готова принять удар и окончательно стать изгоем, но не навредить любимому человеку. То есть мне. Чувство распирающей радости встряхнуло и полностью развалило всю мою точную, выверенную систему координат. Звериная тоска по своему человечку подняла голову и одним махом уничтожила все «нельзя» и «никогда». Желание помочь и желание обладать этой девушкой переплелись в тугой узел, который снова отозвался в паху.

– Не реви! – еще раз повторил я. – С шантажистками я разберусь. Но боюсь, что они уже посвятили в тему немало человек. Хотя бы того, кто инсценировал силу зелья. Но мы должны сделать то, чего совсем не ожидают. Ожидают, что Глафира Курицына будет бояться собственной тени, напялит на себя еще больше тряпок, чтоб окончательно стать похожей на пугало. А то и из академии уйдет, не вынеся позора. А вместо этого мы явим миру уверенную в себе красотку, которая будет смеяться над ними. А они передохнут от зависти.

Снова раздалось хлюпанье. Понятно, что красотку увидел я, но Бельчонок еще не верит. Поцеловав ее в макушку, я нашел ее ушко и жарко выдохнул, крепче прижав к себе.

– Я хочу, чтоб ты стала моей девушкой. За мой имидж не волнуйся. Ты удивительная и притягательная! И ты очень – очень меня притягиваешь, – проговорив последнюю фразу, я задержал дыхание. Ждал, как мальчишка, ответа. Очевидно, девочка была так потрясена, что не могла произнести ни слова. Я чувствовал, как она порывается что-то сказать, жадно хватает воздух, теряется, поэтому просто взял ее ладошку. И она сжала мою руку так крепко, будто боялась, что я передумаю. Куда там!

Короткое замыкание, и голова отключилась. Впервые в жизни не хочу ничего анализировать, просто отпускаю поводья, и пусть интуиция, как дикий мустанг, несет, куда посчитает нужным.

Я взялся за края ее несуразного свитера и стянул его, как с куклы. Немного отстранившись, расстегнул крючочки на ее невыпендрежном лифчике и откинул в сторону. Испуганный вдох и выгнувшаяся спинка заставили сглотнуть слюну и взять себя в руки, насколько это возможно. Нужно аккуратно, снимая одежду, освобождать ее и от оков внутренних, которые крепче стальных канатов удерживают эту девочку в заколдованном царстве. Впервые в жизни, я хотел не брать, а давать, потому что ей нужна уверенность в себе, в своей привлекательности, в своей женской силе. Этому гадкому утенку нужно стать прекрасным лебедем.

Поднялся и, взяв за талию, поднял и свою Белочку. Повернув к себе лицом, прошелся ласкающими поцелуями по лицу. Задержавшись на губах, помедлил мгновение, раздираемый желанием ворваться в них завоевателем. Упругие, нежные, они манят так, что нет больше сил быть аккуратным. Секунда на осмысление, и я уже сминаю жадным поцелуем доверчиво приоткрытый рот. Нахожу ее язык, сплетаю со своим и чувствую, что наслаждение искрящимися импульсами разлетается по телу. Разгоняет кровь, как скоростной болид, наполняет жаром и окончательно сносит крышу. Как сраный юнец, ничего не могу с собой поделать. Трогательно вздрагивающая в моих тисках девочка взрывает мозг своей неискушенной податливостью и доверием.