Ведьма и Вожак

— А тут Альберт, дворецкий, в лабораторию заглянул, — хихикая, начала рассказывать Мэй. — Заходит, машинка стоит с двумя большими кнопками. «Туда» и «Оттуда».

— «Забор» и «Возврат», — грустно поправил Грэг.

— Да какая разница, — отмахнулась служанка. — У одной записка прикреплена, дескать, жмите, уважаемый, на эту кнопку. Альберт и нажал. Пыль как закрутилась, как засвистела, и давай к машине лететь. Да только все надписи мелом на доске важной, которую значками хозяин исписывает, тоже начали улетать.

— Не учел, что мел тоже пыль, — сконфуженно вздохнул юный гений.

— Альберт-то как перепугался, что значки важные потер, слышит шаги — хозяин в лабораторию идет, как завопит от ужаса и давай на «Оттуда» жать.

— Частое нажатие на «Возврат» инициирует резкое открытие мусорного кармана. А я ж тягопыль в подвалах испытывал, там много чего накопилось. Мусорный карман почти полностью заполнил. Вот и рвануло.

— Вот-вот, — перехватила Мэй, недовольная, что ее прерывают, — заходит, значица, хозяин, вся лаборатория черная-пречерная, а посередке Альберт стоит, весь в палец слоем грязи покрытый, белками только лупает. И надпись в воздухе появляется: «Подарок от всего сердца дорогому мистеру Бизо».

Я некоторое время фыркала, стараясь не обидеть парня. А потом не выдержала и начала смеяться. Ко мне радостно присоединилась Мэйси, сгибаясь от хохота и шлепая себя по коленке. И к нам присоединился смех неунывающего Грэга. Хороший парень, если может посмеяться над рабочими сбоями.

— Хорошая машинка, — сказала я, отсмеявшись, — и продадим мы ее преотличненько. У меня есть идеи.

На звуки нашего хохота из дома выглянул озадаченный мистер Бизо.

— Фиона, как приятно видеть тебя в таком отличном настроении.

Никогда не понимала «залипающих» в горе людей. Плохо? Упал? Так поднимайся и меняй ситуацию. Скучно? Ты грустишь? Займись делом или развлечением, и все пройдет.

Как говорит Санька: «Грех предаваться унынию, когда есть много других интересных грехов».

— Мы тут мусоропространственный переносной тягопыль МПТ-15 смотрели, — осторожно сообщил Грэг своему патрону.

Мистер Бизо налился темным цветом.

— Даже не произноси при мне название этого смешения нерадивости ученика с доверчивостью учителя. И срочно переделай все под магическое управление, чтобы только маги, профессионально знакомые с управлением артефактов, могли нажать на твои катастрофические кнопки.

— Зачем? — удивилась я. — Вы же резко сокращаете количество вероятных покупателей на это сокровище продаж. Не надо закапывать большие деньги. Прячем вторую кнопку «Возврат» — под специальную крышку, чтобы никто не мог ее нажать просто так. И к ней мешок приделываем, чтобы пыль в него из вашего кармана вбрасывалась. Ограничиваем количество нажатий «Забора» до 10–15, чтобы карман не порвало…

— Пространственный карман порваться не может, — хмыкнул ученый, — но смысл мне понятен. И что в итоге?

— Потом все просто. Называем самым коротким наименованием в одно слово: «тягопыль», «мэпит» или «пылесос» и продаем всем домохозяйкам страны как простейший прибор домашней уборки с объявлением «Раз — и чисто!».

Грэг озадаченно взлохматил свои вихры:

— Сложный артефакт, одним словом?

— Не сложный, — твердо сказала я, — а очень простой. «Раз — и чисто!» И одна кнопка. Нажал — она включилась. Еще раз нажал — выключилась. С полной защитой от дурака.

Хозяин дома и Грэг горячо заговорили между собой, размахивая руками. Оказалось, что я, с моим малым знанием мира, неправильно нацелила продажу на домохозяек. Женщинам из бедных семей был не по карману артефакт такого уровня. Но идея сделать аппарат, которым могла бы пользоваться любая служанка, поразил магов. Богатые дома вполне могли бы закупать мэпиты, вызывая магов только для подзарядки артефакта.

— Как же хорошо, что я так долго готовился и ловушка нашла родственный Бизо разум, — с нежностью глядя на меня, сказал маг, когда мы уже сидели вдвоем в его кабинете и пили чай.

Радует, что мистер Бизо искал не только магический дар, но собрата по мировоззрению. Кто-то ищет славу, а кто-то изю.

— А зачем, кстати, поезд, а не просто пентаграмма или что-то там еще? — спросила я, окрыленная успехом «упрощения».

— Поезд проезжал примерную точку смещения, и на скорости ее легче поймать. Это уже третий мой заезд, и первый, который завершился удачно.

Мистер Бизо довольно шагал по кабинету.

— Дочь. Могу я так называть тебя, чтобы мы оба привыкли скорее, да и сестры не начали удивляться?

Я медленно кивнула, понимая, что и мне нужно понемногу принимать его за второго отца, хотя воспринимала я его скорее как доброго дядюшку и наставника.

— Дочь, то, что ты назвала ящиком, является адаптационной камерой. Не мог же я выпустить в наш мир чудовище, начиненное чужеродными болезнями и разговаривающее на совершенно чуждом языке.

Я застыла с чашкой в руках. Каким образом обычно рациональная и критичная я не заметила столь вопиющей странности, как понимаемый чужой язык, так легко приняла идею попадания в другой мир, а не бросилась по вокзалу с криками «Где массовка?» искать скрытые декорации?