Ведьма и воин

– Лошадь двигалась не так быстро, чтобы он мог свалиться с нее, – фыркнул Реджинальд, многозначительно глядя на Алекса. – Гвендолин предусмотрительно посадила парня на старушку Дафф. Это животное не пускалось рысью с тех пор, как родился Дэвид. Кроме того, Гвендолин для безопасности вела лошадь на поводу.

– Он все равно мог упасть, – возразила Ровена, – и убиться.

– Даже если бы он упал, то нисколько не поранился бы, – усмехнулся Лахлан. – Может, заработал бы небольшой синяк, и все.

– Без падений не научишься ездить верхом, – добавил Нед, повторяя слова Гвендолин. – Это всем известно.

– Это было очень опасно, – заявила Ровена. – Ведьма не имела права подвергать Дэвида такому риску.

– Она пытается убить его, – поддержала ее Элспет. – Я всегда говорила это.

– Довольно странный способ убить парня – посадить его на глазах у всех на лошадь, – заметил Оуэн.

– Это значит, что нас всех едва не убили собственные родители, – пошутил Камерон.

Алекс молчал, не поднимая взгляда от военных планов. Что, черт возьми, происходит сегодня с его кланом? Его сын слишком слаб, чтобы садиться на лошадь, и дело с концом. Он отказывается принимать участие в этом разговоре.

В зале опять повисла тишина.

– О! Как здесь тихо, – внезапно защебетала Изабелла, вероятно, не поняв причины напряженного молчания, повисшего в огромном зале. Она повернулась к сидящему рядом Бродику. – Почему в вашем клане нет музыкантов, которые играли бы во время обеда?

– Макдан этого не любит, – коротко ответил он.

– У нас когда-то была музыка, – задумчиво произнес Оуэн. – Несколько лет назад в этом самом зале пели и танцевали почти каждый вечер. – Он самодовольно улыбнулся, вспоминая. – В те времена я был неплохим танцором.

– Ужасное зрелище, – вставил Лахлан. – Ты был похож на барсука, скачущего по раскаленным углям.

– Это такой танец, – ответил обиженный Оуэн. – В нем нужно довольно быстро поднимать и опускать ноги. Разумеется, ты не можешь об этом знать, Лахлан, поскольку сам не танцуешь.

– Мне бы понравилось, – сказала Изабелла.

– Нет, ни капельки, – заверил ее Лахлан.

– Если бы у нас была музыка, я с радостью показал бы тебе этот танец, девочка, – сказал Оуэн, не обращая на него внимания.

– Слава Богу, ее нет, – пробормотал Лахлан.

– В моем клане во время обеда всегда играли музыканты, – принялась вспоминать Изабелла. – Это делало вечера приятнее. Разве ты не согласен, Бродик, что музыка помогла бы скоротать вечер?

– Хуже бы она его точно не сделала, – проворчал он.

– Точно, – согласилась Изабелла, не заметив в его словах сарказма. Она встала и постучала по столу своим кубком, чтобы привлечь внимание клана. – У кого-нибудь есть инструмент, на котором можно играть?

– Увы, прошло уже больше девяти лет, как я забросил свою волынку, – вздохнул Эван. – Сомневаюсь, что мне удастся извлечь из нее что-нибудь, кроме скрипа.

– Как будто мы слышали что-либо другое, когда ты играл на ней, – поддела его Летти.

– Кто-нибудь еще? – спросила Изабелла. Все смущенно молчали. – Ну тогда, пожалуй, я могу спеть, – решила она. – Без сопровождения будет не совсем то, но я постараюсь. – Она на мгновение задумалась. – Это песня про воина, который страдает, потеряв свою единственную большую любовь…

– Звучит мрачновато, – перебил ее Реджинальд. – А ты не знаешь чего-нибудь повеселее?

– Прошу прощения, девочка, но я не могу танцевать под песню о несчастном воине, – сказал Оуэн. – Мне нужна мелодия, под которую можно топать ногой.

– Очень хорошо, – ответила Изабелла и опять задумалась. – Вспомнила! – вскоре заявила она. – Я спою про девушку, которая убила себя, когда узнала, что возлюбленный изменил ей.

– Ты уверена, что это очень весело? – спросил Оуэн, и на лице его отразилось сомнение.

– Сначала мелодия довольно медленная, – согласилась Изабелла. – Но убыстряется к концу, когда ее хоронят.

– Тогда давай, – сказал Реджинальд. – Пой, девушка.

Изабелла набрала полную грудь воздуха, и зал наполнился ужасающими звуками. Алекс поморщился, стиснув зубы, а затем, собрав бумаги, поднялся со стула, решив, что больше не в силах выносить этих жутких завываний.

В этот момент на верхней ступеньке лестницы появилась Гвендолин. Гордо вскинув голову, она сверху обвела взглядом зал. Рядом нервно переминался с ноги на ногу Дэвид.

Она была в черном платье, украшенном изысканной серебряной вышивкой. Декольте обрамляло округлые груди, еще сильнее оттеняя молочную белизну ее кожи, а узкие рукава плотно облегали тонкие руки, подчеркивая хрупкость девушки. Иссиня-черные волосы разметались по ее нежным белым плечам и блестели в свете факелов, напоминая шелковые волны. Стоящая у лестницы девушка казалась почти нереальным, хрупким видением из другого мира, и Алекс, завороженный ее красотой, боялся, что она может внезапно исчезнуть. Он смотрел, как Гвендолин ободряюще улыбнулась Дэвиду и взяла мальчика за руку, предлагая его сыну свою помощь и поддержку перед лицом такого большого собрания.