Ведьма и воин

– Бог мой, вот это да! – воскликнул Камерон, дружески хлопнув Бродика по спине. – Ты видел когда-нибудь что-то подобное?

– А ты видел, Алекс? – спросил Бродик своего командира; вид у него был обеспокоенный.

– Да, – кивнул Алекс. – Видел.

Бродик поднял руку и осторожно согнул ее в локте.

– Кажется, моя рука получше. – Он выглядел скорее встревоженным, чем обрадованным.

– А я точно знаю, что голова у меня болит меньше! – радостно воскликнул Камерон. – А как насчет тебя, Недди?

– У меня нет ран, которые нужно было бы лечить, – нахмурился Нед и пожал плечами. – Но вот что странно, – добавил он, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. – Последние несколько недель у меня ныла шея. А теперь я вдруг перестал чувствовать боль.

Гвендолин сложила руки на груди и торжествующе посмотрела на них, скрывая свое облегчение. Как она и надеялась, внушение, что они должны почувствовать себя лучше, возымело действие. К счастью, погода помогла ее маленькому представлению.

– Твое колдовство действует на всех? – поинтересовался Камерон, все еще взволнованный произошедшим.

– Не на всех, – осторожно ответила она. – И мои заклинания не всегда помогают.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Алекс.

– Успех ворожбы зависит от многих вещей, – уклончиво ответила она. Хотя Макдан, вне всякого сомнения, верил в ее могущество, ей не хотелось, чтобы он думал, будто она может произнести несколько слов и сокрушить целую армию. – Моя сила действует не на всех.

– Мне и не нужно, чтобы она действовала на всех, черт побери, – проворчал он. – Достаточно, если только она подействует на одного человека. Камерон будет караулить первым, – резко добавил он. – Остальные могут немного поспать. С рассветом мы тронемся в путь.

Бродик взял еще один плед и укрыл им неподвижное тело Изабеллы. Затем он лег на землю всего в нескольких футах от нее, чтобы иметь возможность ночью присматривать за девушкой. Нед и Макдан тоже растянулись на земле, завернувшись в свои пледы поплотнее.

– Ты что, спишь стоя? – раздраженно спросил Макдан.

– Нет, – ответила Гвендолин.

– Тогда ложись. Впереди у нас долгое путешествие.

Она предполагала, что они намерены привязать ее к дереву. Но под бдительным оком Камерона ей все равно бы не удалось уйти далеко, если попробовать бежать ночью. Очевидно, точно так же думал и Макдан. Обрадованная, что ее не свяжут, она устало опустилась на землю. Завтра будет достаточно времени, чтобы найти возможность сбежать.

Маленький лагерь затих; слышалось только редкое потрескивание костра. Скоро в воздухе разнеслось тихое посапывание. Гвендолин недоумевала, как им удалось быстро заснуть в таких суровых условиях. Огонь потух, земля была сырой и холодной, и Гвендолин свернулась клубком, крепко обхватив себя обнаженными руками. Это не помогло. С каждой секундой она замерзала все сильнее, и вскоре все ее тело сотрясалось от озноба.

– Гвендолин, – тихо позвал Макдан, – иди сюда.

Девушка привстала, пристально вглядываясь в темноту.

– Зачем? – с подозрением спросила она.

– Ты так стучишь зубами, что не даешь мне спать, – проворчал он. – Ляжешь рядом и укроешься моим пледом.

Гвендолин в ужасе посмотрела на него.

– Со мной все в порядке, Макдан, – торопливо заверила она его. – Тебе нечего беспокоиться о…

– Иди сюда.

– Нет. – Она отрицательно покачала головой. – Я могу быть твоей пленницей, но не лягу с тобой в постель…

Она ожидала, что он начнет спорить. Вместо этого он что-то невнятно пробормотал, поправил сползший с груди плед и снова закрыл глаза. Довольная, что одержала победу в этой небольшой, но очень важной битве, она энергично растерла руки и свернулась на земле.

Ее зубы начали стучать так громко, что ей пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы хоть как-то унять дрожь.

– Ради Бога, – простонал Макдан.

В следующую секунду он уже лежал рядом с ней, укрывая их обоих своим пледом.

– Как ты смеешь прикасаться ко мне! – прошипела Гвендолин и откатилась в сторону.

Макдан схватил ее за запястье и подтащил назад, обхватив своим огромным, теплым, едва прикрытым телом.

– Успокойся! – нетерпеливо приказал он.

– Я не успокоюсь, отвратительный сумасшедший насильник! – Она изо всех сил ударила его по ноге.

– Господи Иисусе, – застонал он и слегка ослабил хватку.

Гвендолин попыталась вырваться. Но он тут же сжал ее еще сильнее. Осознав свою беспомощность, она открыла рот, чтобы закричать.

Ладонь Макдана грубо накрыла ее губы.

– Послушай меня! – приказал он, каким-то образом ухитряясь говорить довольно тихо. – У меня и в мыслях не было насиловать тебя, понимаешь?

Гвендолин, не отрываясь, смотрела на него; ее груди быстро и часто вздымались и опускались, задевая его перебинтованную грудь.

– Возможно, меня считают сумасшедшим, – продолжал он. – Но, насколько мне известно, я еще не заработал репутацию насильника, ты меня слышишь?

Его голубые глаза смотрели прямо на нее. Она попыталась найти в них хотя бы намек на обман, но не могла. Она различала лишь смешанный с усталостью гнев.