Ведьма и воин

Выражение его лица было абсолютно серьезным. Гвендолин на мгновение задержала на нем взгляд, удивляясь, какая сила исходит от него даже сейчас, когда он лежит на земле, истекая кровью. Она не сомневалась: он верит в то, что сказал. Но запах костра все еще будоражил ее чувства, напоминая о том, что сегодня она была на волосок от смерти. Гвендолин твердо знала: она никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Она могла быть пленницей Макдана, но отнюдь не его собственностью.

– Я никому не принадлежу, Макдан, – холодно ответила она.

– Ты ошибаешься.

Она перевела взгляд на рану.

– Мне понадобятся иголка, нитка и немного воды, – сказала девушка, меняя тему разговора.

– Поищи, Камерон, – приказал Макдан.

Гвендолин разорвала рубашку Макдана на полосы и плотно прижала к ране, стараясь остановить кровотечение. Горячая алая кровь пропитала ткань и коснулась ее ладоней. Ее очень беспокоило такое количество крови, но она стала смутно вспоминать записи матери, где говорилось, что иногда относительно безопасные раны поначалу могут ужасно кровоточить. Вероятно, необходимо было еще сильнее зажать рану. Она нажала изо всех сил, так что твердые мускулы Макдана дрогнули под ее руками.

– Боже милосердный, – вырвалось у него. Рука Алекса с неистовой силой сжала ее запястье. – Что, черт побери, ты пытаешься сделать?

– П-прости меня, – запинаясь, пробормотала она, испуганная тем, что причинила ему боль. – Я не хотела.

Алекс с удивлением смотрел на нее. В ее широко раскрытых глазах читалось сочувствие, которое никак не вязалось с ведьмой, обвиняемой в убийстве и других мерзких преступлениях. Запястье, которое сжимали его пальцы, было тонким и хрупким, и он вдруг остро ощутил прикосновение бархатистой кожи девушки к своей ладони.

Внезапно он отпустил ее.

– Вот то, что ты просила, – сказал Камерон, протягивая ей кожаный мешочек, из которого капала вода, и тонкую иголку.

– А где нитка? – спросила Гвендолин.

– Я не смог ничего найти, – ответил Камерон. – А ты не можешь воспользоваться чем-нибудь другим?

Гвендолин на мгновение задумалась. В заметках матери упоминалось, что нитки иногда можно заменить волосами, если ничего другого нет под рукой. Она запустила пальцы себе в волосы и вырвала несколько длинных темных прядей.

– Это должно подойти, – сказала она Макдану.

Кровотечение уменьшилось, и она промыла рану водой, а затем насухо промокнула. Удовлетворенная тем, что рана стала достаточно чистой, чтобы можно было зашить ее, Гвендолин при свете костра вдела волос в ушко иголки. Затем она наклонила голову, сглотнула и… замерла.

– Что-то не так? – спросил ее Макдан после секундного молчания.

– Я… я просто размышляла, как лучше зашить ее.

Сообразив, что ее нерешительность показалась ему странной, она собрала все свое мужество и осторожно вонзила иглу в кожу Макдана, ожидая, что он скорчится от боли.

Он даже не вздрогнул.

Немного успокоенная этим, она проткнула иглой другой край раны и бросила на Макдана быстрый извиняющийся взгляд. Он с необыкновенным спокойствием наблюдал за ней. Взгляд его голубых глаз был сосредоточен, как будто он оценивал ее работу. Он совсем не был похож на человека, терпящего невыносимую боль. Довольная тем, что не очень сильно мучает его, она с облегчением вздохнула и продолжила свою работу.