Ведьма и тьма

– Как и вы, ваше преосвященство.

– С тех пор многое изменилось. За вашу голову назначена высокая награда…

– И вам это очень выгодно. С этим ясно. Однако не поведаете ли вы мне, чем увенчалась ваша миссия к хану Куре?

– И это все, что вас волнует? Вам бы следовало поразмыслить о своей судьбе.

Но Калокир настаивал, и Феофил наконец пояснил: послы императора нашли хана Курю на берегах Днепра у порогов. Правда, им не сразу удалось встретиться с ханом: тот вел непрерывные боевые действия против людей воеводы Свенельда, который пытался очистить проходы через пороги для ладей Святослава. Это были жестокие бои, и Феофил пребывал в отчаянии, понимая, что остановить кровопролитие можно, но для этого он должен объявить Куре волю своего базилевса. Наконец он был принят ханом и преподнес ему богатые дары. Тот выслушал и долго смеялся – надо же, он тут губит людей, сражаясь со Свенельдом, когда уже и трава в степях полегла, и кочевать пора, и сам уже подумывает уйти, а ему еще и приплачивают за то, чтобы он ушел и не трогал князя русов. В итоге Куря согласился встретиться с воеводой Свенельдом и они разошлись миром. Феофил тоже повстречался со Свенельдом – тот пригласил его на остров Святого Георгия, как ромеи называли Хортицу. И посол империи принял предложение воеводы – Свенельд ведь был христианином и даже позволил епископу провести службу на острове и освятить тамошние укрепления.

– А разве вы не заметили на Хортице ничего странного? – заинтересованно спросил Калокир. Он помнил про заговоренную Малфридой нечисть, которая должна была отпугивать чужаков.

Однако епископ Феофил не понял, о чем он спрашивает.

– Ну, дикое место, не спорю. Скалы, заводи, курганы. Дуб, которому язычники поклоняются, – задумчиво перечислял он. – Однако они с интересом следили за тем, как мои люди шествовали с хоругвями и пением псалмов и как я окроплял святой водой окрестности. И даже… О, вы будете удивлены, но мне удалось обратить в христианство наложницу князя Святослава Малику… нет, Малушку… Никак не могу выговорить… Но при крещении я дал ей имя нашей Матери Божьей – Мария. Женщине оно понравилось. Да и воевода Свенельд был доволен.

– Так вы освятили остров? – взволнованно переспросил Калокир. И, памятуя, как ему помогла молитва против упыря, понял, что отныне Хортица лишилась своей колдовской защиты.

Феофил внимательно смотрел на взволнованного пленника, размышляя о том, что, возможно, его слишком мягкое обращение внушило пленнику надежду, что епископ не передаст мятежника в руки имперского правосудия?

Но Калокир думал о своем.

– Ваше преосвященство, – наконец повернулся он к епископу. – Думаю, вы зря ездили с дарами к хану пацинаков. Ибо Святослав намерен вновь идти походом на Византию. Я был с ним и знаю его планы…

– Ох, огради нас Владычица небесная! – всполошился Феофил. – Но что же делать?

– Разве вы не догадываетесь? Или ваши дары так умилостивили Курю, что он забыл прежние обиды на Святослава? Или ему не хочется поквитаться с ним? А также захватить немало добра, ибо князь русов сейчас поднимается вверх по Днепру с остатками своего войска и добычей. Я полагаю, что было бы разумно сообщить хану об этом.

– Это великолепно! – возрадовался епископ. – Признаюсь, мне и самому было не по душе это посольство. Я ведь знаю, на что способен Сфендослав. Я видел, что он сотворил при Филиппополе…

Преосвященник поднялся и уже шагнул было к выходу, но вдруг резко обернулся к Калокиру.

– А почему вы намерены упредить Курю о появлении ослабленного князя? Вы ведь служите Сфендославу. Он ваш покровитель, и, как я слышал, вы даже побратались с ним по какому-то мерзкому языческому обычаю.

Лицо Калокира залила бледность. Он вздрогнул, но в его глазах по-прежнему горела решимость. Судорожно сглотнув, он произнес:

– Потому что Святослав уже совершил для Руси все, что мог. И ничего больше не сделает. А еще потому, что он… Он больше не мой покровитель, не брат… и не друг.

И, к удивлению Феофила, патрикий Калокир зашелся нервным болезненным плачем. Он предал свое славное прошлое, свою дружбу и верность. Он чувствовал себя последним негодяем, но уже принял неотвратимое решение!

Глава 18

Когда Калокир оставил Малфриду, она долго не находила себе места, все тосковала по нему, плакала. Казалось, они так мало были вместе! Но каждое воспоминание было таким ярким! Ибо любились они столь жарко, как не всякому дано, а если не предавались упоительной страсти, то им всегда было о чем поговорить, что поведать друг другу, чем поделиться. Теперь Малфрида больше не сердилась на Калокира за то, что он скрыл от нее свою помолвку с другой. Ибо все это пустое – на самом деле он любил только ее, чародейка чувствовала это. Или же обманывала себя? Но что теперь прошлое воротить… Калокир по-прежнему был дорог ведьме, как никто и никогда. Все свои надежды, всю тоску сердечную Малфрида связывала только с ним. Он сказал, что найдет ее. Значит, в ее жизни еще может случиться много хорошего. А надежда – это то, что дает силы жить, как бы ни складывались обстоятельства.