Ведьма и Некромант

— Отлично. А теперь слушай сюда. — Я не отпустила старосту, сама себе больше напоминая голема, которые на входах в элитные рестораны столицы стоят. У них еще на груди алым светится «Сэссурити». — Гордана останется жить в Кущеево. За это время она никому вреда не принесла. Ее обвинения ложные, подставили девушку. Понимаешь?

— Не совсем, — нахмурился Казимир. — В том документе, что мне пришел…

— Выкинь его, — твердо произнесла я. — Гордана теперь под моей защитой. Жрица моя, если на то пошло. Она будет трудиться на благо местного населения. Никому не навредит. Я даю слово.

— Слово богини, — ахнул Казимир.

— Но, — я отпустила мужчину, — каждый может сбиться с пути. Если вдруг Гордана сделает что-то плохое, я узнаю и сама с ней разберусь.

— К-конечно, — Казимир икнул и даже присел от испуга. — Я не знал, что она ваша жрица, богиня Ага.

— Ага, — то ли подтвердила я, то ли имя божественное назвала. — Так, ну раз мы закончили… Я пойду?

— Идите, — согласился староста. — Но это… возвращайтесь, богиня Ага. Без вас нам совсем тяжко будет.

— Вернусь, — без особой надежды пообещала я. — Следи за деревней лучше прежнего. Наказ понял?

— Понял, — кивнул он.

— А, и еще во всем Целе помоги. Она хорошо чувствует эту… кхм… коммерческую жилку, во, — произнесла я. И затем добавила: — За время моего отсутствия ничего плохого не произойдет.

Уж не знаю, кого я пыталась убедить, Казимира или себя.

В конце концов, лича мы упокоили, занятие для всех жителей придумали. С зельями и травами теперь может помочь Гордана, если избавится от своей природной вредности. Да и вообще, выживали же они как-то без меня! И сейчас справятся.

— Мы все в Кущеево будем вас ждать, — улыбнулся Казимир.

— Кащеево, — внезапно для самой себя поправила старосту деревни.

— Кащеево? — переспросил он и нахмурился. Между его бровей залегла глубокая складка, на лице отразилась усиленная работа мысли.

— Да, ваша деревня называется Кащеево, а не Кущеево. Исправите вывеску?

— Да, — с важным видом кивнул Казимир.

И я, наконец, вышла из его дома, отчего-то испытывая чувство вины.

— Анзель! Тель! — окликнула я детей, копошащихся возле колодца. Они испуганно дернулись, но, увидев меня, расслабились, расплылись в улыбке и чуть ли не вприпрыжку подошли ко мне.

— Доброе утро! — хором поздоровались они.

— Мне нужно вам кое-что сказать. — Я присела перед ними на корточки, ноги мгновенно затекли. — Мне надо уехать ненадолго.

Тель шагнула назад, Анзель поморщился и отвел взгляд.

— Что такое? — удивленно спросила я, никак не ожидав такой реакции.

— Ничего, — сухо отозвался мальчик. — Нас все бросают. Мы уже привыкли.

— И мама с папой бросили, и опекуны… — протянула Тель.

И в этот момент у меня болезненно сжалось… сердце?! Да что со мной такое?! Ведьмы не могут переживать по таким пустякам, им вообще чуждо расстраиваться из-за простых смертных.

— Значит, так, — строго говорю я. — Я вернусь. Вернусь сюда жить или за вами — это неважно. Важно, чтобы вы знали, что вернусь.

Трижды повторив это слово, я и сама уверилась, что вернусь. Разве могу я теперь оставить Анзель и Тель на попечение кащеевских жителей?

— Все так говорят, — мальчишка повел плечами, — но никто не возвращался.

— Я держу свое слово, — произнесла я. — И за время моего отсутствия назначаю вас ответственными за порядок в деревне. Поняли?

Анзель наклонил голову набок и смерил меня задумчивым взглядом. Словно он не знал, стоит ли мне вообще верить, но потом явно принял решение и важно кивнул.

Назначить ответственными за порядок самых больших разгильдяев… Пожалуй, это очень по-ведьмински.

Обняв брата с сестрой напоследок, я направилась к Избецу.

Глава 24

Агата Вольская

Моя единственная мечта — чтобы этот путь закончился. Я уже не возмущалась из-за того, что Избец, оказывается, умеет проходить через подпространства небольшие расстояния. Не удивлялась, что Винсент смог с ним каким-то неведомым для меня образом договориться — не иначе, использовал драконий кинжал, чтобы пощекотать ему пятки. Я просто лежала на кровати и пыталась побороть тошноту.

Дом сотрясался так, что уже разбилось несколько незафиксированных кувшинов и тарелок.

Тыдык. Тыдык. Тыдык — тремя этими словами я могла описать весь наш путь.

— У-у-у-у, — в очередной раз застонала я и направилась к двери, через которую Избец пускал в отхожее место. Сперва мне подумалось, что он это сделал из-за заботы, но после до меня дошло, что ему просто себя жалко.

Но самым возмутительным и раздражающим фактором для меня стал Винсент. Мало того, что он откровенно надо мной подтрунивал, так еще и не испытывал никаких неудобств, связанных с подобной транспортировкой. Казалось, он даже не шелохнулся ни от одного лишнего тыгыдыка по кочкам.

— Милая, может, ты беременна, — наигранно растягивая гласные, спросил Винсент.

— Вообще-то, я знаю, откуда берутся дети, — огрызнулась я и хлопнула дверью. Склонилась над отверстием и уже через дверь услышала ответ:

— Конечно же, от большой любви берутся дети. Разве у нас не так?