По отношению к Иньиго он испытывал другие чувства. Юноша с самого начала принял его таким, как есть. Он ни разу не выказал страха перед ним, не снижал голоса, обращаясь к нему, и всегда смотрел прямо в глаза, что Саласар считал явным признаком того, что послушнику нечего скрывать. Когда Иньиго был рядом, обычно надменный нрав инквизитора смягчался, суровое выражение лица исчезало и он даже позволял себе шутить. Чувствовалось, что он испытывает слабость к молодому человеку. Его выдавали мелочи: он обычно не ругал его, улыбался, когда тот говорил, даже когда его речи граничили с бредом, потому что Иньиго по натуре был мечтателем. Саласар никогда не чувствовал необходимости в чьей-либо дружбе, но ему нравилось, что юноша к нему привязан.
И все-таки инквизитор никогда ни перед кем полностью не раскрывался. Он боялся выдать словом или поступком, насколько слаб в вере. Опасался, что Иньиго или Доминго проникнутся его доводами и в конечном счете заразятся его безбожием. Самый верный способ уберечь юношу — оставить его в блаженном неведении. В том безмятежном полудремотном состоянии, в котором он пребывал в детстве и ранней юности, когда Бог представлялся ему простертой над миром гигантской дланью, оберегаю щей от несчастий, насылаемых дьяволом. В какой момент он перестал ощущать над собой эту руку? Наверное, когда осознал, что она не настолько велика, чтобы объять весь мир. Тогда он почувствовал себя избранником судьбы, и эта исключительность заставила его почувствовать себя виноватым. Почему он, почему не другие? Когда он захотел выяснить, в силу каких причин эта невидимая отеческая длань делает исключения среди чад своих, то ни одного приемлемого объяснения не нашел и сделал вывод, что если их нет, то в действительности такой руки И не существует, а равно и Отца Небесного. Все происходящее в мире сплошь и рядом непредсказуемо. И это приносит много вреда. Поэтому лучше хранить свои мысли в тайне. Крайне необходимо, чтобы люди во что-то верили, во что угодно, лишь бы не впасть, как это случилось с ним, в отчаяние, которое причиняет ужасные душевные страдания. Ему не хотелось, чтобы его воспитанники прожили остаток жизни в печали.
В первый час пополудни пронзительный голос глашатая возвестил, взбудоражив городок, что королева Маргарита разрешилась от бремени в Эскориале и что инфанта нарекли Альфонсо.
— Красивое имя, — сказал брат Доминго, — звучное и запоминающееся.
Никто не обратил внимания на то, что это было единственное мгновение за весь день, когда лицо Саласара озарилось легкой улыбкой счастья.
Через некоторое время уже никто не вспомнит замечательное имя новорожденного инфанта, поскольку обстоятельства его появления на свет привели к тому, что он вошел в историю под прозвищем Дорогой. И так его стал называть всякий и каждый.
Дул жаркий июльский бриз, когда Педро Руис-де-Эгино и девица Моргуй прибыли в Урдакс для пополнения недельного улова ведьм. Ему сообщили, что в окрестностях бродит одна подозрительная особа, причиняющая беспокойство, а когда он наведался к приходскому священнику, тот описал ему странную девушку, ее осла и высказал предположение о том, что она воспользовалась перьями, украденными из его птичника, для совершения колдовства.
— Не буду вас обманывать, отче. Обряды, совершаемые с помощью перьев, обычно вызывают большие несчастья, — со скорбной миной сообщил Педро Руис-де-Эгино, переглянувшись с Моргуй, которая поддакнула ему с самым озабоченным видом.
— Упаси нас господи! — пробормотал священник.
— Господь и я, мы вместе вам поможем, не волнуйтесь, — успокоил его охотник за ведьмами. — По какой дороге, вы говорите, отправилось это бесовское отродье?
Священник указал в сторону холма, и Педро Руис-де-Эгино двинулся туда, сопровождаемый грохотом пустых телег, предназначенных для пойманных еретиков. По пути он обшаривал все закоулки, гроты, берега реки, лесные поляны, но ничего не обнаружил. В какое-то мгновение ему показалось, что ведьма ускользнула, у него упало настроение, и он стал угрюмым, как никогда. Речь шла о его репутации! Он уже успел доставить во дворец правосудия в Логроньо две телеги ведьм, и инквизиторы Валье и Бесерра, похоже, были довольны. Если все так пойдет и дальше, весьма вероятно, что скоро он удостоится звания представителя инквизиции.
С вершины холма Педро мог наблюдать за деревенской суетой. С этого расстояния люди, сновавшие по улицам, напоминали истомленных жарой муравьев. День был базарный, не исключалась возможность того, что ведьма находилась где-то неподалеку.
— Спустимся в деревню и разделимся, — сказал он упорно молчавшей Моргуй. — Мы должны ее схватить.