Ведьма и инквизитор

— Я же тебе сказал, что муж Грасии — дрянной человек, из тех, что злятся и завидуют даже тому, что у других есть носы, чтобы дышать. Он запретил своей жене разговаривать с Марией. Не соглашался с тем, чтобы Грасия питала уважение к кому-то, кроме него. Так что они виделись украдкой. Они дружили еще с детства, были словно сестры, понимаешь? Все время были вместе. Из-за этого даже всякие разговоры ходили по деревне. Ну, знаешь, о чем я говорю. — Май отрицательно покачала головой. — Ну, женщина, две женщины все время вместе. Даже спали вместе, в общем… Когда родители Марии Эчалеку умерли, она осталась в доме за старшую, и Грасия так часто к ней захаживала, что в результате у нее завязались отношения с сыном соседей. Мария, в свою очередь, тоже вышла замуж, так они и стали соседями. Целыми днями вместе. Никто не знает в точности, что там произошло, просто ни с того ни с сего обе пары перестали знаться друг с другом. Затеяли спор о границах, и разгорелась у них война. Что ни день, один возьмет да и снесет ограду, которую другой поставил накануне, чтобы разделить участки, а на следующий день она вновь появляется на два метра дальше. Горе горькое. Не жили, а друг другу пакостили. Так и продолжали воевать до тех пор, пока муж Марии не скончался при подозрительных обстоятельствах, а муж Грасии, Мариано де Айтахорена, вознамерился во что бы то ни стало завладеть землями соседа. Сначала попытался их купить, затем угрозами. Говорят, он и донес на Марию де Эчалеку. Теперь они уже его собственность, поскольку инквизиция их забрала себе, а потом за бесценок продала Мариано.

— Где лежат эти земли?

— На вершине холма, — ответил он, указав на другой конец деревни. — Но не советую тебе туда ходить, тем более одной. Этот тип злее собаки.

— Мне жаль, но я добралась сюда не для того, чтобы останавливаться на полпути, — сказала она, глядя на него своими огромными, черными, как у оленя, глазами.

Май неуклюже поднялась, опираясь о край стола, поскольку вино начало действовать. Она почувствовала, как горячие волны опьянения катятся по телу к ее конечностям. Вышла из дома, схватила поводья Бельтрана и пошла по тропинке, которую указал ей Хуанес. Ей казалось, что земля под ногами ходит ходуном. Пару раз оглянулась и разглядела человека, сидевшего на скамеечке под бузиной, с поникшей головой и бутылкой чаколи в руках. Она представила себе, как он плачет, вспоминая наветы злопыхателей, будто его жена, подобно бесчувственной скотине, вступала в сношения с самим дьяволом, в то время как ее супруг, ни о чем не ведая, спал сном праведника. Она подумала о том, что было бы замечательно, если бы кто-то помог ему смягчить боль и выкинуть из головы сумасбродную идею превратиться в чудовище, чтобы таким образом оказаться в аду вместе с любимой женой. Май была уверена, что Хуанес хороший человек.

Вскоре Май догадались, что подходит к дому Мариано де Айтахорены, потому что держала нос по ветру, а в воздухе носился характерный запах склок и свар. Немного погодя вдали возникла фигура тучного мужчины с приплюснутой головой, выступающим подбородком и низким, покатым лбом. Оглядев участок, можно было легко различить, что раньше он был разделен на два оградой, которая, похоже, совсем недавно была срыта. Два дома свидетельствовали о том, что здесь жили две семьи. Теперь все пространство принадлежало одному-единственному человеку, однако не было похоже, чтобы он использовал эту землю. Старый дом, который когда-то принадлежал Марии де Эчалеку и ее мужу, выглядел брошенным, как бездомный пес, стекла разбиты, все вокруг заросло бурьяном. Хуанес был прав: Мариано был как ребенок, которому непременно хочется заполучить горбушку хлеба, которую ест его брат. Он плачет, вопит и топает ногами, пока ее не получит, а как только она оказывается у него, теряет к ней интерес и швыряет свиньям. Мужчина глянул из-под густых бровей на приближавшуюся Май, и его физиономия приобрела крайне неприветливое выражение.

— Кто или что ты такая? — бесцеремонно кинул он ей, и Май пришлось проглотить ком, застрявший в горле, причем сделать это незаметно, чтобы не выдать свое нервное напряжение.

— Меня зовут Май де Лабастиде д’Арманьяк, и я пришла предложить свои услуги. Я умею рвать коренные зубы, сводить оспины, лечить сломанные конечности, помогать коровам при родах… — Заметив недовольство мужчины, она сбавила тон и заговорила тише: — Могу предложить вашей супруге средства для красоты…

— Проваливай, нас это не интересует.

— Я могу поговорить с вашей супругой? Может, ее-то заинтересует…

В этот момент Мариано широким шагом двинулся к ней, размахивая мотыгой и хмуря брови, пока не подошел к Май почти вплотную. Она невольно закрыла глаза и втянула голову в плечи.