Ведьма

Юлька, уже восемнадцатилетняя красотка, разбивающая мужские сердца одним взмахом ресниц, высокая и стройная, мечтательная и начитанная личность долго не решалась покинуть свою малую родину, там были любимые подруги, и первая любовь, но все же, решилась и вслед за родителями переехала в город Пермь. Помыкавшись здесь по всевозможным фирмам и конторам, а времена начались сложные дефолты, деноминации, страна катилась черте куда, она случайно устроилась на службу в милицию, где благополучно отслужила два года. Она умудрилась попасть в ППС . Дела на которые они выезжали, хотя чаще выходили, были самые простые: кражи, грабежи, разбои, умышленное повреждение чужого имущества, мошенничество, причинение тяжких телесных повреждений, изнасилования… в общем, насмотрелась она всякого и разного. И детей, которые обкрадывали собственных родителей, и родителей, которые пристраивали собственных детей работать на панели, наркоманы, которые за дозу убили дедушку с бабушкой, стариков кравших продукты из магазина, кто с голоду, а кто от ненависти, от того, что этот – новый мир – несправедлив, а старый – рухнул и рассыпался в жгучую пыль, от которой злые слезы в глазах.

Через два года нелегкой службы, Юля встретила любовь всей своей жизни, а еще, будучи на краю… и решив умереть, познакомилась с Юкой и поняла, что все не так…..

3. Это любовь… на краю… здравствуй сестренка….

Это случилось в последний месяц лета, был День города, а она, отбившись от стайки подружек и заблудившись в этой безумной толпе, искала знакомые лица, бродя меж полупьяных улыбок, торговцев цветными шарами, наполненных летучим гелием и текущих по улицам рек пива. В те времена в Перми все городские гуляния спонсировали пивные компании и поэтому сии торжества похожи были друг на друга как близнецы, и еще напоминали древнеримские вакханалии – эпохи заката великой империи. Дешевым пивом торговали на разлив буквально на каждом шагу, его раздавали с машин – в стеклянных бутылках – безвозмездно, ящики пива разыгрывали в лотерею, им награждали на конкурсах, наверное, поэтому на сем торжестве было так много пролетариата с заводских окраин, спитой распущенной в виду упадка культуры – богемы, вечно жаждущих халявы и новых ощущений – подростков и молодежи, и – откровенной гопоты. Конечно, всем было весело…

Между тем на весь центр города имелся единственный общественный туалет в здании ЦУМа, в который невозможно было попасть…. И затем всю ночь после народных гуляний худосочные от овсянки на воде курсанты местного КИО убирали залежи мусора: битые бутылки, одноразовые стаканчики, пакеты из под чипсов, использованные презервативы, с центральных улиц, над которыми еще долго витали миазмы аммиака.

А народ гулял, он был доволен, потому что – лето, потому что, впереди тоскливая мокрая осень и бесконечно долгая зима, и необходимо набраться тепла и света, наивных улыбок, заполошенного смеха, чувства – мы вместе, как этого самого дешевого пива, льющегося рекой – набраться, чтобы пережить и просто жить, или жить – просто, просто как, однажды подняв свои глаза вверх – увидеть бескрайнее синее небо и в нем птиц….

На сцене у Дома советов билась в конвульсиях от собственной зажигательной песни очередная заезжая московская звезда, она точно не помнит, возможно, это был Андрюша Губин, мечта всех девиц пубертатного периода, тогда, когда ей было двадцать, конечно он пел про любовь…

А она грелась в лучах встречных улыбок, перестав воспринимать их как нечто поту стороннее – приняв посвящение – в «свои» – взяв в правую руку бокал пенного, и чувствовала, что сегодня случится, что то необычное, что то, что возможно, изменит всю ее жизнь.

И оно случилось…, светило скромное уральское солнце, а неожиданно представший перед ее глазами молодой человек был вызывающе нескромен… белоснежный короткий пиджак и такие же белые кеды, рванные джинсы – так нужно по последней моде, белая футболка – облегающая его в меру мускулистую фигуру. Веселый, темноволосый, загорелый, и при этом – с затаенной тоской в светло – серых глазах, как будто там плавает не растаявший весенний лед или плещутся северные моря.

Юля сразу решила, что эта тоска от того, что он искал именно ее и не находил – долго-долго, и теперь…. она утолит его тоску.

Их первая встреча – как это с молодыми случается часто – вспышка сверхновой или тысячи молний, ее сердце, уставшее от солдатской морали и жизни по уставу, серой формы ограничений, и еще более серых будней, хотело сказки, и тело тоже хотело…. и поэтому Юля оказалась совершенно открыта случившемуся.

А он сразу увидел желание в ее глазах, вернее – почувствовал это, как зверь на охоте, и тут же воспользовался ее открытостью, он, назвался Денисом. Он смотрел, и думал только о том, как она красива, похожа на яркое пламя, Болдинскую осень, костер на закате, и он готов в нем сгореть…, она будет только его – любой ценой, он заставит этот мир заплатить, чтобы исполнилось его желание – быть с ней, нет, она просто должна быть для него….