Ведьма

Что мне сказать? Как мне описать то, через что я прошел? Как человек может объяснить потерю младшей сестры, единственной сестры? Я знал Марию всю ее жизнь: я был там — у миссис Кэффри, — когда она родилась, и я был рядом с ней в больнице, когда она умерла. У меня не было других родственников — ни сестер, ни братьев, — и оба моих родителя умерли. Мария была единственным членом моей семьи. А теперь ее не стало. Как я могу это описать? Как я могу выразить эти чувства словами?

Никак.

Я просто слетел с катушек.

Никогда бы не подумал, что моя реакция будет такой. Никогда не считал себя истеричным, эмоциональным типом. Я всегда думал, что смогу справиться с любой ситуацией, чтобы не случилось.

Но ведь я никогда не думал, что Мария умрет раньше меня.

И не смог справиться.

Мы похоронили ее дома, в Рэндалле. Рядом с папой. Рядом с мамой. Дениз все устроила. Я и забыл, но Мария была очень популярна, и на похороны пришло много народу. Там были почти все жители города. Я знал отца ребенка в лицо и искал его, надеялся, что он появится. Но он так и не появился.

Как и миссис Кэффри.

Дениз спросила меня, должна ли быть отдельная могила для ребенка — ведь врачи проводили вскрытие, и в принципе довольно просто извлечь плод для отдельного захоронения, — но я сказал «нет». Мария уже достаточно натерпелась от рук этих бездарей, и мне было невыносимо думать о том, как они разрывают ее внутренности, извлекая нерожденный плод. Я сказал Дениз, чтобы она просто сделала надпись на надгробии: Мать и Дитя.

Мы не могли остаться в Рэндалле надолго и закончить все необходимые дела. Мне дали на работе всего лишь недельный отпуск. К тому же в течение этой недели я себя не перетруждал, особо не стремясь со всем этим побыстрее покончить. Я просто сидел на стуле на крыльце нашего старого дома — дома Марии, — думал, вспоминал, пил.

В конце недели я просто-напросто сбросил свои проблемы на местного адвоката — Ярда Стивенса, с которым когда-то ходил в начальную школу, — и попросил его позаботиться обо всем.

Потом мы с Дениз вернулись домой.

Чемодан Марии, наполненный так называемыми «лекарствами» миссис Кэффри, все еще лежал в комнате для гостей, рядом с кроватью, на которой спала Мария.

Я поднял чемодан и швырнул его в стену. Бутылочки и коробочки вывалились наружу, многие из них вскрылись, их содержимое рассыпалось по всему полу.

— Джим… — сказала Дениз.

Но я проигнорировал ее. Бутылочки с таблетками, не вскрытые, я сам раздавил каблуком ботинка, втаптывая их содержимое в пол. Делая это, я плакал, очищающие слезы обильно стекали по моему лицу, и где-то во время приступа я осознал, что кричу, ору во всю глотку.

Закончив, я рухнул на пол, мои силы и воля иссякли.

Дениз прижала меня к себе и поцеловала, шепча на ухо слова утешения.

На этом все закончилось.

Несколько месяцев спустя Ярд позвонил мне в офис. У него были какие-то бумаги мне на подпись. Он хотел, чтобы я прилетел на пару дней и мы уладили все дела. Мне все равно через несколько недель нужно было лететь в Атланту, поэтому я пообещал заскочить к нему, когда буду там.

Поскольку это была деловая поездка, компания не стала оплачивать билет Дениз. В те выходные она все равно должна была посетить семинар по геронтологии, поэтому, в силу обстоятельств, мы решили пожертвовать этими днями и провести время вместе в следующие выходные. Я прилетел в Атланту, разобрался там со своими делами, затем взял напрокат машину для долгой поездки в Рэндалл.

Когда я приехал, уже почти стемнело. Солнце садилось над озером, оранжево поблескивая на жестяных крышах трейлеров. Я решил переночевать в гостинице. Моя встреча с Ярдом была назначена только на десять часов следующего утра. Дорога в Рэндалл спускалась с горного хребта в южной части города, постепенно выравниваясь у озера. Гостиница находилась прямо рядом с озером.

И прямо рядом с поворотом к дому миссис Кэффри.

Не задумываясь, я проехал мимо гостиницы и свернул на маленькую грунтовую дорогу, петлявшую между деревьями. Было удивительно, как много я помнил. Воспоминания разом нахлынули на меня. Я узнавал даже отдельные неровности на дороге, специфические приметы на определенных деревьях. Я не ходил по этой дороге с тех пор, как умерла мама, но я знал ее так же хорошо, как свою собственную спальню.

Трейлер миссис Кэффри выглядел точно так же: та же большая вмятина спереди, то же самодельное деревянное крыльцо с видом на озеро. Во всех окнах горел свет. Я остановился, выключил фары, немного посидел в темном безмолвии, пытаясь подготовиться, пытаясь точно решить, что я хотел сказать.

Внезапно сетчатая дверь трейлера распахнулась, и миссис Кэффри вышла наружу. Она посмотрела в темноту моей машины. Я точно знал, что она не могла меня видеть.

— Я ждала тебя, Джеймс Митчелл, — сказала она. — Я все думала, когда же ты вернешься.

Я открыл дверцу машины и вышел.

— Почему вы решили, что я вернусь?

— Ты винишь меня в смерти своей сестры.

Она сказала это просто, безразличным тоном.