Ведьма

— А Гэн? Человек, которому мы служим? Не это же ли и ему доставляет удовольствие? А Сайла? Что ей надо? Она хочет заполучить душу каждого человека на этой выжженной, проклятой, примитивной планете. Кто мы, если не их наемники?

— Все это так, но спроси себя: стоим ли мы на правой стороне? Что станет с этими жизнями и душами, если мы будем сидеть сложа руки? Ты мне рассказывал, как Летучая Орда захватывала деревни. Скэны не лучше. Что нам делать, Мэтт?

— Люди и поумнее меня сходили с ума, задавая себе этот вопрос. — Его губы тронула кривая усмешка. — Слишком тяжело об этом думать. Пожалуй, лучше нам оставить этот разговор.

Доннаси отвернулась и, подняв голову, направила взгляд в сторону моря:

— Если бы Налатан узнал всю правду, ему пришлось бы держать рот на замке или сбежать от меня.

— Ничего глупее не слышал в своей жизни, — Конвей постарался придать реплике нотку возмущения. Он помнил, какие фрагменты из его жизни возникли в Видениях у Ланты. И этот эпизод был незаживающей раной. — Налатан не сбежит даже из ада, если ты будешь рядом с ним. Он не уйдет, пока тебе самой этого не захочется.

Тейт напряглась, понимая его правоту. Насупившись и закрыв глаза, она мерно дышала. Конвей заметил, как у нее заиграли желваки и начала вздрагивать шейная артерия при каждом ударе пульса. Он знал, что ей известно о его сложных отношениях с Лантой. И сейчас Тейт боролась с желанием припомнить его прежние глупости.

Когда напряжение прошло, она вновь посмотрела на него:

— Давай не будем поминать прошлое. Налатан не пойдет с нами. Ладно? Меня пугает не то, от чего он может защитить. Есть проблемы посерьезнее всадников Ква или кучки Людей Гор.

— Жрец Луны, — одно это слово было и ругательством, и предупреждением, таившим серьезную опасность. — Тебя не волнует нехватка оружия, ты боишься, что он первым доберется до пещеры. Если так — мы все мертвы.

— Невеселый конец.

— Послушай, я не хочу затевать опять этот спор о Налатане, но еще одна пара крепких рук не помешала бы. Нам вдвоем все не увезти.

— Мы возьмем только самое необходимое, а остальное спрячем.

— Когда выпадет снег, тайника тем более не найдут. Мне кажется, что Жрец Луны думает точно так же.

— Он должен так думать. Жрец Луны в таком же положении, как и мы: ему некому доверить эту тайну. Он придет сам, если захочет получить это оружие. И пусть только мы с ним встретимся, я испорчу ему обедню.

— Ты хочешь убить Джонса? — ошеломленный Конвей произнес его настоящее имя. — Он же один из нас.

Обвинительный тон его слов задел Тейт. Она ответила с холодностью, о которой пожалела сразу же, не успев произнести первой фразы:

— Лучше, если бы я заплакала? Я смотрела за ним, когда он был при смерти, когда он был еще тем Джонсом.

— Опять ссора. Мы с тобой отличная пара. Если не успеем все сделать до появления Жреца Луны, наша беседа окажется пустым разговором. И чем скорее мы займемся делом, тем лучше.

— Ты уже сказал Ланте?

— Ты что думаешь, это — прогулка? — Конвей встретился с пристальным взглядом Тейт. — Я ей все объясню. — И, слегка отвернувшись, с горечью добавил: — Как будто мои россказни подействуют на нее.

— Что бы ни случилось, она тебя уже простила. Ты нравишься этой женщине. Все это видят. Тебе нужно пойти к ней. Я думаю, она ждет тебя. Ступай.

Конвей встрепенулся, как ужаленный, но через мгновение уже был спокоен.

— Ты переживаешь за своего монаха? Не волнуйся, с Лантой будет все в порядке. Я смогу отправиться завтра же утром.

— Если хочешь поступить именно так…

— И не иначе.

Тейт невозмутимо продолжала:

— Тогда встретимся в конюшне. Нужно выехать до рассвета. Чем меньше людей нас увидит, тем меньше будет лишних кривотолков.

Казалось, никто не хотел первым прекращать разговор. Они просто бродили, с серьезным видом осматривая прибрежные скалы, деревянные останки волнорезов и выброшенные волной морские водоросли. Словно искали повод, чтобы еще немного побыть вместе. Поймав друг друга за этой игрой, оба весело засмеялись.

— Мы отличные партнеры. Ты даешь паршивые советы мужчине, страдающему от безнадежной любви.

Тейт бросила на него свирепый взгляд и погрозила кулаком.

Конвей посерьезнел.

— Ты просила меня подумать, ту ли сторону мы поддерживаем. Не уверен, что мое решение тебе понравится. Я слишком много видел тут. Сторона, прибегающая для решения своих проблем к силе, не может быть правой. Мне это подсказывает сердце. Однако умирать тоже не хочется.

— Мы защищаем невинных.

— Я знаю. И уверен, что поступаю правильно. Но чего нам это будет стоить, Доннаси? Как делать то, что делают они, не превращаясь в них?

— Это известно всем воинам, — Тейт засмеялась. — Праведная война оканчивается, когда шум стихает, а у тебя все еще есть силы; нечестная война прекращается с твоей смертью.

Протянув руки, она сжала его ладони. Конвея восхищало сочетание нежной силы с женским теплом и лаской этих рук. Тейт вдруг сказала:

— Я рада, что ты со мной. Ты — мой брат. Пошли, у нас много работы.