Ведьма

— Он так сказал. А я ему ответил, что Скэнов не интересует политика Олы. Мы хотим смерти Гэна и его семьи, и твоей сестры — Сайлы.

— Сайла должна умереть. Нила и ее сын могут быть захвачены в плен, но тогда они должны быть у нас. Как заложники, — вступил в разговор барон.

— Потому что ты его боишься. Нет, Скэны убьют Гэна, и на этом все закончится.

Ондрат кашлянул и заговорил низким, сильным голосом:

— Отсутствие Гэна — большая удача, Лорсо. Конвей — Белый Гром — поднялся против него. Охранник замка слабеет, измученный ответственностью. Он ждет помощи только от двух людей. Настоятельница — одна из них. Она может практически сдать его вам.

— А кто второй человек? Можем ли мы его быстро убрать? Это не колдун, который помогает Гэну, Леклерк, что живет на ферме к югу?

Ондрат умоляюще посмотрел на настоятельницу. Ее плотно сжатые губы и острый взгляд ясно дали понять, что она думает о его нежелании отвечать на прямой вопрос Лорсо.

— Я не думал говорить о ней. Это Джалита, девушка, которая убежала от твоих людей. Он сохнет по ней, как старый пес. Она подогревает его. Омерзительная картина. Вообще, он пьяница. Я знаю, ты должен ненавидеть ее, мы тоже ненавидим. Если она останется жива, мы будем рады передать ее тебе.

Голова Лорсо опустилась, словно ему было безумно тяжело продолжать. Он издал какой-то хлюпающий звук — не то шипение, не то свист. Ондрат и настоятельница старались не глядеть друг на друга; они пытались не смотреть и на Лорсо. Его голос, когда он заговорил, был столь же твердым, как прежде.

— Вот что будет дальше. Я вернусь сюда в ночь третьего дня от сегодняшнего. В ночь четвертого дня луна встанет лишь на половину. Скэны начнут атаку на исходе ночи.

Ондрат прервал его:

— Не лучше ли немного отложить ее? Если не будет луны, вы ничего не увидите.

Лорсо опять издал странный звук. Настоятельница пожирала глазами Ондрата. Лорсо продолжал:

— Мой акулий челн, конечно же, пойдет впереди. Ты приготовишь нам укрытие. Мы заляжем там на четвертый день и приготовимся к атаке. Если Гэн Мондэрк вернется к тому времени, то умрет вместе с семьей, если нет, то женщина и ребенок умрут без него. Если Сайла выживет в сражении, она достанется мне, и Джалита тоже. — Он поднял глаза. Взгляд был диким, блуждающим. Ему пришлось напрячься, чтобы сосредоточить его на Ондрате. Когда это удалось, он уставился на череп барона.

— Твои люди должны ударить, когда услышат боевой клич Скэнов, не раньше. Ведьма и Джалита должны быть живьем переданы мне. — Он встал. — Будь готов.

Лорсо уже был на полпути к выходу, когда барон и настоятельница пришли в себя. Темнота проглатывала звуки его шагов на каменном полу. Настоятельница гневно махнула рукой на Ондрата и цокнула языком, как на пугливую лошадь. Он пулей выскочил вслед за Лорсо.

Аккуратно положив руки на подлокотники кресла, настоятельница расслабилась и устроилась в нем поудобнее. Она опустила подбородок на кончики пальцев. Улыбка расплывалась по ее лицу.

* * *

Домел был полностью согласен с Ондратом в том, что касалось секретности политических дел. Но его очень волновала пропасть, внезапно возникшая между ним и его благодетелем. Домел мог очень точно сказать, когда это случилось.

Три ночи назад.

В ту ночь у барона был посетитель. Очень важная особа. Масса предосторожностей, включая надсмотрщика за самим Домелом. По злобному замечанию Скэна это уже было излишним, как и ночной визит настоятельницы, которая приехала, когда стемнело, и отбыла еще до рассвета.

Домел доверял своему чутью. И больше не доверял барону Ондрату. Кроме того, он никогда не доверял этой старой вешалке со стальным взглядом, называвшей себя настоятельницей.

Так он сидел у себя, связывая вместе длинные кожаные вожжи, недавно украденные на конюшне. Получалась довольно крепкая веревка. Да она и должна быть крепкой: от его окна до земли было не меньше, чем три человеческих роста.

Перед тем как его вежливо, но безоговорочно заключили под замок этим утром, он видел, как барон прогуливался, готовясь к очередному визиту. Повар ворчал, что приходится готовить для чересчур поздних гостей, и расспрашивал о визитере, которому надо было готовить сырые или маринованные овощи и рыбу вместо мяса. Для Домела это означало: Скэны. А Скэны — это предательство.

Пока он трудился, тьма окутала форт. В маленьком кожаном мешочке была сажа. Он зачерпнул немного и протер ею веревку. Теперь светлая кожа не выдаст никому его тайный уход.

Домел разыграл замечательный спектакль с отходом ко сну. Затем забил под дверь деревянный клин, вымазал лицо и руки сажей. Привязав веревку к тяжелому столу, он выбросил другой конец в окно. Спускаться по узлам было несложно. Домел легко спрыгнул на землю и через мгновение был уже у стены, напротив дальнего конца большого зала.