Ведьма

Леклерку показалось, что наступившую тишину он мог бы разорвать в клочья, и он сильнее обнял Джалиту. Ее руки нежно обхватили его за талию и, словно ухватившись за новую надежду, она тихо произнесла:

— Эмсо.

Глава 46

Гулявший среди снастей северный ветер воспевал стужу. Иногда он тихо завывал, от чего кровь стыла в жилах и казалось, что при малейшем движении они лопнут. Другая песнь звучала громче и выразительнее, и пелось в ней о безысходности, о ледяном ветре и воде, истощавших волю человека настолько, что он ослабевал и ждал смерти. Но хуже всего были пронзительные стенания штормовых ведьм. Каждый Скэн знал истории о невидимых женщинах, прозванных штормовыми ведьмами. Их дьявольские руки спутывали канаты, рвали паруса. Самыми злыми были ведьмы с севера. От их дыхания стыла кровь в жилах, от их голосов цепенел разум.

Кряхтя от боли, Домел навалился на румпель. Штормовые ведьмы знали, что в управлении лодкой он полагается лишь на слух и чутье, и удвоили усилия, чтобы сбить его с пути. Сунув в рот руку, он сильно прикусил пальцы. Боль заставила думать; ощущение теплоты вывело его на какой-то миг из состояния окоченения.

Северный ветер пронесся за корму и разгулялся там. В этот момент Домел ощутил отраженную волну, своего рода контрудар ветра. Только человек, бороздивший всю свою жизнь морские воды, мог почувствовать его в полной мере. Даже для Домела он был почти неразличим в потоках и реве бушующего моря. Подобно трем размеренным ударам сердца, до него донеслись отголоски морской бездны.

Во время короткой передышки, пока штормовые ведьмы собирались с силами, Домел услышал рокот бившихся волн, подсказавших ему, где он находился.

Врожденное чутье служило ему хронометром. Не видя горизонта или звезд, он мог только догадываться, как долго оставалось до рассвета. Шторм отдавал далеким Ледяным Океаном, что предвещало хмурые, пасмурные дни. Домел погрузился в раздумье, спрашивая себя, пришло ли время плыть к берегу, или продолжать испытывать на себе удары волн. Наконец он решил, что пора возвращаться.

Уже два дня с ночи побега искавшие его акульи челны рыскали вдоль береговой линии. Два дня он скрывался в узких расщелинах, а ночью опять выходил в море. И снова Домелу нужно было спрятаться в безопасном потайном месте, пока заря не застала его в открытом море.

Мысль о мести Слез Нефрита согрела его кровь. Он немного успокоился, постепенно приближаясь к берегу. Домел точно знал, где причалить. Это была маленькая бухта с узким, почти неразличимым входом — устье реки, протекающей по болотистой долине, прежде чем влиться в море.

Домел установил курс. Высадка на берег все еще была под большим сомнением. Сосоласса может наслать на него волны размером с горы. Штормовые ведьмы пронзительно закричат ему в уши, начнут кромсать его своими ледяными ножами. Но он должен попробовать. Ведь без отдыха, огня и горячей еды его путешествию скоро придет конец.

Он вглядывался во мрак так, что на глаза навернулись слезы. Божество подняло перед ним волны, превратив их белые клочковатые вершины в скалы, обозначавшие вход в гавань. С суши, чтобы помешать ему, налетел ветер и закружился вихрем, закручивая водовороты. Домел насмешливо ухмыльнулся. Божество не могло заглушить голос прибоя, не могло заставить ветер сделать что-нибудь такое, что поставило бы Домела в тупик. Эти воды принадлежали Скэнам, и Домел знал их как свои пять пальцев.

Катамаран скользил, обходя прибрежные камни. Наперекор стихии Домел удерживал взятый курс, все его мышцы горели огнем от неимоверных усилий. Морские волны с грохотом обрушивались на него, отрывали руки от руля. Решив рискнуть в последний раз, он направил лодку туда, где, как ему казалось, был вход в залив. Катамаран на полном ходу пересек маленькую бухту, попав в густые заросли тростника. Его обшивка больше не скрежетала о скалы. По одежде хлестали ветки; они со скрипом терлись о корпус, цеплялись за снасти. Накренившись, лодка остановилась. Главное течение осталось по правому борту.

Валясь с ног, Домел поборол усталость. Предстояла еще работа. Спустить трепыхавшийся и хлопавший парус. Убрать мачту. Поднять румпель. Он проклинал боль, свое неуклюжее, окоченевшее от холода тело. Медленно и осторожно он направил катамаран вверх по течению. Когда тот коснулся дна, Домел спрыгнул на берег и двинулся в лес, подальше от моря. Наталкиваясь на деревья, пошатываясь, он брел прочь и вскоре, обессиленный, опустился на колени под поваленным стволом. Не успев рухнуть на землю, он уже спал.

На следующее утро, кутаясь в промокшие шкуры, дрожа под бесконечным дождем, он сидел, затаив дыхание, наблюдая за рыскавшим вдоль побережья акульим челном. Беглый взгляд на море вызвал у него зловещую улыбку. Слезы Нефрита и Лорсо, должно быть, с ума сойдут от ярости, самодовольно подумал он. Ничто не заставит акульи челны шнырять в такую погоду, а если что и толкнет их на поиски, то вряд ли они будут тщательно его искать.