Веда

— Нет, — ей стало стыдно за своих родственников.

— Вот и здесь к нам относятся как к лучшим среди равных. Каждый знает, что может стать богом, если того захочет. Так почему мы должны заслуживать особого отношения?

— Ты абсолютно права.

— Поэтому так спокойно и воспринимают нас: может кто за помощью обратился. Или у самих дела, вдруг захотелось просто, ну, прогуляться. Так зачем же надоедать?

Медуса потрясенно молчала. А ведь когда — то и у них запросто общались друг с другом. Куда же все это делось? Почему так произошло?

Богини медленно шли по городу и им действительно никто не докучал.

— А куда мы идем?

— В дом совещаний. Там жители решают все самые важные вопросы сообща. Кстати, мы как раз подошли.

Они стояли перед абсолютно круглым зданием. Оно стояло обособленно и никакой своей частью не примыкало к внутренней стене, как все другие здания.

— Проходи. — Славуня распахнула дверь.

Дом состоял из одной единственной круглой залы и здесь их уже ждали.

— Медуса, оказывается, не мы первые сбежали из дота. Здесь все, кто ушел раньше нас, и многие не по своей воле. — Опис в волнении схватила богиню за руку. — Представляешь, Абариса схватили тем же вечером, сунули в мешок и кинули со скалы в море. Хорошо, что его брат присматривал за ним и бросился на помощь. Им повезло, что они оба остались живы. Абарис был без сознания, когда его семья приняла решение уходить. И он не мог послать мне весточку. Но теперь мы вместе. — Девушка все это время теребила Медусу за руку.

— Ой, — испугано спряталась она за своего суженого, когда поняла, что сделала.

— Не бойся, милая. — Славуня погладила ее по голове. — Здесь никто тебя не обидит. Ни тебя, ни твоего жениха.

Опис взглянула на Абариса и расплылась в улыбке.

— Вот и ладно, тогда остается дождаться месяца свадеб все сделать по обычаям. — Улыбнулась Богиня. — Ты же можешь не опасаться обращаться к любому из нас. Здесь, — Славуня развела руки, словно пытаясь объять весь город, — боги существуют для людей, а не наоборот.

— Вы меня простите. — Девушка повернулась к Медусе.

— За что же, дорога? Ты же все слышала. Да и раньше я, по — моему, не наказывала тех, кто ко мне обращается? Или я ошибаюсь?

— Нет, что вы. Вы такая добрая, мудрая. — Опис совсем засмущалась.

— Все, достаточно, — Славуня сжалилась над девушкой, которая хотела загладить свою неловкость, но только все больше запутывалась. — Думаю, что нашим гостям очень интересно, как вы тут все оказались.

— Можно я расскажу?

Вперед выступил крупный мужчина средних лет.

— Госпожа, — он поклонился Медусе, — Этому городу еще не так много лет. Все мы гиперборейцы, или же их потомки. К счастью, многие из нас уже родились здесь, на новом месте. Мы все те, кто разочаровался в богах нашего острова. Кого, как Абариса, насильно выставили из дома, а кто сам ушел, не согласный с правлением. Мы не имеем в виду вас. — Он снова почтительно поклонился богине. — Вы всегда правили мудро и справедливо. — Народ согласно зашумел. — Но какое — то время назад, ваши решения стали искажаться. И нам пытались внушить, что их по — прежнему принимает богиня Мудрости. Кто то в это поверил, но все же многие захотели уточнить, так ли это. И тогда стали пропадать люди, а их семьи подвергаться гонениям со стороны других богов. Тогда нам пришлось затаиться и наблюдать. Спустя некоторое время стало понятно, что боги ополчились против вас. Еще одной войны не хотел никто и они решили действовать более хитро. — Тут он огорченно покачал головой. — Мне стыдно и тяжело говорить об этом, но некоторые все же решили принять сторону сильнейшего, а в то время это были явно не вы. Им проще было поклоняться и приносить жертвы и ничего, если могли потребовать жену, сестру, ребенка. Главное, что ты оставался в достатке и благополучие. А если бороться, то впереди лишь была неизвестность. — Воспоминания несколько обострили облик мужчины и стало ясно видно, что он намного старше, чем показалось вначале. И жизнь его явно не была безоблачной. — И тогда, видя что назревает среди нас раскол, многие решили бежать, чтобы найти лучшую участь. Очень тяжело далось нам такое решение, ведь там был наш дом, наши семьи. У некоторых их родственники отказались уйти, а что может быть страшнее, чем лишиться своих корней? Но остаться безвольным стадом баранов, лишь бы была еде, тепло и хозяин не бил. Для нас это было невыносимо.

Тогда был назначен день. Но все прошло не так гладко. Казалось бы, сами все решили, никто никого не принуждал. Ан нет. В последний момент кто — то испугался. — Казалось, что такое не возможно, но говоривший еще больше сник. — Да что там, это мой крест на всю жизнь. Это был мой сын, единственный. А ведь его любимую отдали богам. Как он мог? — Голос мужчины сорвался и он пошатнулся. Опис подбежала к нему, обняла и начала что — то говорить, нежно поглаживая его по голове, словно младенца.