Вечный всадник

Мор всегда любил Мексику. Когда он еще был Ресефом, они с Лимос развлекались там целыми днями в самых разных местах: от «ловушек для туристов» до самых отдаленных селений, где жители называли их brujos[13] и считали кем-то вроде колдунов, хотя брат и сестра ни разу не выдали ни одного из своих секретов… если не считать долгожительство. Ресеф и Лимос навещали эти деревни на протяжении нескольких десятков лет и многих стариков помнили еще детьми.

Теперь Мор стоял посреди одного из тех горных селений, наблюдая, как последний из жителей, юноша лет двадцати, корчится у его ног, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух через распухшее горло.

— Отличная работа. — Мор оглянулся на Хавистер. Падшая женщина-ангел, одна из двух Наблюдателей, приставленных к Всадникам, критически изучала дело рук Мора. — Эти люди быстро поняли, что ты принес им вовсе не дары?

— Довольно быстро.

При виде Мора дети бросились ему навстречу, ожидая конфет, а взрослые принялись готовить праздник, достойный самого короля. Ресеф никогда раньше не приезжал без пожертвований для бедной крестьянской общины: скот и медикаменты, книги и детская обувь.

И, когда выпущенная им стрела пронзила первое сердце, все жители деревни застыли от ужаса.

А потом он схватил девушку-подростка, впился клыками в ее горло и заразил ужасной формой геморрагической лихорадки[14]. За каких-то несколько минут болезнь распространилась по всей деревне. Умирающий парень у его ног был последним из жителей; последний булькающий вздох — и его глаза вытекли из глазниц.

Хавистер опустилась на колени около трупа и зачерпнула ладонью смешавшуюся с грязью слизь, вытекавшую из тела.

— Это что, уже четвертая твоя чума в одной только Мексике? — Лицо падшего ангела закрывали длинные черные волосы, но Мор мог прочесть недовольство по ее напряженным плечам. — И все — в маленьких уединенных деревушках. Совсем как в Африке, Китае и на Аляске.

— Скоро я нанесу удар и по более крупным городам, — произнес Мор, не в силах убрать из голоса нотки оправдания. — У меня есть план.

Хавистер распрямилась во все свои шесть с половиной футов[15] и посмотрела ему прямо в глаза:

— Лжешь. Ты уничтожаешь все, что напоминает тебе о прошлой жизни. Наказываешь людей за свою доброту, — она усмехнулась. — Теперь, когда твоя Печать сломана, тебе надо пошевелить задницей и расширить влияние подземного мира.

— Разве вам с Ривером не полагается быть беспристрастными?

Она фыркнула:

— Едва ли. Каждый из нас здесь лишь для того, чтобы убедиться, что остальные играют честно. Ривер хочет остановить этот Апокалипсис, а я хочу увидеть его начало. Может быть, я и не вправе оказывать тебе помощь напрямую, но могу действовать, не выдавая себя, и уж точно могу укрепить твои позиции. — Хавистер изучала свои покрытые черным лаком ногти. — А еще я могу потерять терпение из-за того, что ты тратишь время попусту. Ходят слухи, что к тебе, твоим братьям и сестре собираются приставить побольше Наблюдателей, а я не собираюсь делить свою работу с кем бы то ни было еще. Так что пошевеливайся.

— Я работаю над этим. Я убил Батарил…

— Да, но она успела перенести Агимортус Ареса!

Мор ухватил Хавистер за блузку и притянул к себе так близко, что каждый ощущал дыхание другого.

— Я приказал слугам преследовать Непадших хоть до края света. За последние два

дня я убил уже шестерых. Десятки вошли в Шеул, только чтобы сбежать от меня.

Даже если я в ближайшее время не найду Сестиэля, ему не на кого будет перенести

Агимортус.

К сожалению, Агимортус нельзя было перенести на Падших ангелов, которые вошли в Шеул и превратились из строго соблюдавших правила Непадших в ужасных Поистине Падших. Последние, вполне вероятно, пожертвовали бы жизнью ради того, чтобы сломать Печать Ареса.

Кожа Хавистер пошла пятнами, проступили почти черные вены, а в зеленых глазах проглянули красные жилки. За спиной у нее развернулись кожистые черные крылья.

— Идиот, — выплюнула она. — Агимортус можно перенести на человека. Если Сестиэль впадет в отчаяние, то в его распоряжении окажутся миллиарды потенциальных носителей.

— И ты не сказала об этом раньше… почему? — выдавил Мор.

— Это, — сказала она, — тебя не касается.

Ее крылья приподнялись, распахнулись. Действие, несомненно, было рассчитано на то, что Мор задрожит от страха при виде ее внушающей ужас красоты. Как бы не так.

Мор гадал, трудно ли оторвать крыло у Падшего ангела.

— Надеюсь, он и правда перенесет Агимортус на человека. Для меня убить человека — все равно что прихлопнуть муху. — Мор сжал кулак, сминая блузку Хавистер и пресекая любую попытку к бегству. — Впрочем, убить Падшего ангела будет куда приятнее.

Хавистер зашипела:

— Из вас четверых ты мне всегда нравился меньше всех. Я была уверена, что, как только твоя Печать будет сломана, и ты станешь Мором, то перестанешь прожигать жизнь и приложишь все усилия, чтобы сделать себе имя. Очевидно, я ошибалась.

Мор заскрежетал зубами.