Вечный всадник

— Зачем вам в Нефтеярск?

— Я будущая журналистка.

— Журналистка? — выпучил глаза Лешка.

— Вы меня боитесь? — кокетливо улыбнулась девушка. — Я такая страшная?

— Нет, вроде добрая. У вас глаза честные, — похвалил ее Лешка.

— Честные. Мне об этом говорили.

— Глаза — глазами, — замялся Лешка, вспомнив о Вике, и подозрительно посмотрел на девушку.

— А дела — делами, — договорила она за него. — Я вас понимаю. Думаете, что родители пристроили дочку на престижный факультет? Ничего подобного! Я поступила сама. До этого три года проработала в многотиражке. На заводе.

— Значит, знакомы с нашим братом, — дружелюбнее проговорил Лешка.

— Знакома. Но буровика вижу впервые. Знала, что вы неплохо зарабатываете, но таким модным не представляла. Вас обычно показывают в спецодежде на фоне вышек и тундры.

— Мы там работаем.

— Я понимаю, что ваш труд необходим, но смотришь, как вы на морозе, на ветру одни, вдали от всех, всего, и вас становится жаль!

— Нас? Мы не жалкие, вы это зря!

— Вы меня не так поняли. Вы сильные, но живете неполной жизнью.

— Мы? Там?! И неполной жизнью?! Извините, пожалуйста!

— Не спешите с выводами. Вы меня выслушайте. Я у Чехова в записных книжках нашла простую и в то же время удивительную мысль. Воображаемый собеседник говорил писателю, что «человеку нужны три аршина земли». — «Не человеку, а трупу, — ответил Чехов, — человеку нужен весь мир». Я об этом много думала. Вот вы… Вы там работаете для всего мира. В буквальном смысле этих слов. Добываете газ, который идет на Запад. И вы должны иметь весь мир!

— У нас бывает импорт, — заметил Лешка.

— Я не только об этом, — улыбнулась девушка, — я считаю, что хорошо было бы продолжить телепередачу «Сегодня в мире» и говорить не только о международных событиях, но и о том, что в этот день произошло в мире прекрасного, где и какая родилась новая добрая книга или пьеса, где какое создано нужное людям изобретение или сделано открытие. Ведь все прекрасное — общее достояние человечества. Весь мир читает колумбийца Маркеса и русского Шукшина! Понимаете?

— Соображаю, — ответил Лешка, — я видел только фильмы Шукшина, а книги не попадались. Надо спросить у Тихонова. Может, у него есть. Зато песни мы слушаем. И наши, и зарубежные. Слов не знаем, а смысл понятен. Радость у человека или грусть — сразу чувствуешь. Вот Третьяковку к нам, конечно, не привезешь. Но кто хочет, хоть раз в жизни, но обязательно приедет в Москву и посмотрит. Поэтому вы нас не жалейте. Поможете культурой — будем благодарны, от души, но жалеть нас не стоит. Мы не пропадем. Вы о себе подумайте. Сейчас вечер, поздно, а вы одна.

— Я поссорилась с родителями, — объяснила девушка, — и опять из-за Юрки. Хороший парень. Из другого города, и мама считает, что он отнимет у нас комнату.

— А любовь? Разве не существует?! — обиделся за парня Лешка.

— Мама говорит, что Юрка не мог полюбить меня, потому что он видный, а я так себе.

— Что вы, девушка, вы очень интересная. А когда говорите, то от вас невозможно взгляд отвести. И как можно не верить человеку?! Нужно верить. Без этого жизнь — не жизнь!

— А вдруг человек обманывает? — возразила девушка.

— Человек… Бывает… Но веру в людей терять нельзя, — искренне произнес Лешка и посмотрел на небо. — Если вы, конечно, желаете иметь весь мир. Хорошие слова. Но он больно большой, этот мир! Не в обхват!

— Кому как, — сказала девушка и, попрощавшись, исчезла за углом.

Лешка остался один и подумал, что еще несколько часов назад, когда он был счастлив, ему под силу было все и не таким большим и недоступным показался бы мир, а девушка эта умница, и хоть жалеет его, но все равно молодчина.

VI

— Извините, я рано?

— Это вы? Из Нефтеярска? Спасибо, что не забыли. Восемь утра для меня не рано.

— Я завтра уезжаю.

— Заходите сейчас.

— Можно?

— Нужно! Я вас очень прошу. Где вы находитесь?

— На улице Воровского.

— А я живу на Качалова. Совсем рядом!

Утренняя Москва волновала Лешку свежим, еще не загазованным воздухом, неповторимой красотой старых домов, таинственно вырастающих из темноты и похожих на сказочные дворцы, и напоминающими грандиозные пчелиные соты современными зданиями, и чинным движением серьезных автобусов, казалось, осознающих в это время свое особо важное значение, и людьми с деловитым выражением лиц или озаренными необычайной мыслью, а то и похожими на нефтеярцев, людьми, спешащими к проходным, в министерства, в институты и такие учреждения и ведомства, которых не сыщешь в другом городе.